— Клавдия Сергеевна, вы пока про вора забудьте…
— Как это «забудьте», — перебила она, — когда и замок до сих пор испорчен?..
— Кофта и туфли были? — построже спросил он.
— Были, как же.
— Теперь их нет?
— Само собой, что нет.
— Почему вы думаете, что их взял вор?
Настал черед изумляться потерпевшей. Она поправила волосы, отбрасывая их со щек и как бы высвобождая лицо. Прошла добрая минута.
— Тогда где же они, вещи-то?
— Могли затеряться…
— А вор сломал замок, пошарил в шкафах и ничего не взял?
— Разные бывают случаи, — туманно предположил Леденцов.
— Ей-богу, комедия!
— А не побывай человек в квартире — вы бы о краже и не догадались, не правда ли? — начал распаляться Леденцов, как фырчащая на плите кастрюля.
В коридорчике скрипнуло. На кухонный порог неспешно стал мужчина с суровым лицом. Его грузное тело, казалось, вдавливает протез в слишком мягкие паркетины.
— Клавдия, а ты в деревню какие туфли отослала?
— Да разве эти?
— А какие?
— Ну, пусть эти. Однако ж, кофты нет, украдена.
— «Украдена», — передразнил муж. — Транзистор за двести пятьдесят не взяли, а на кофту старую польстились? Чего людям мозги порошишь? Поди, оставила кофту в деревне да и забыла. Чаем бы лучше товарища попотчевала…
И он выключил газ. Емкость чавкнула умирающе. Белье сварилось. Вряд ли у капитана найдется такая жуткая кастрюля.
Школьное здание, уставшее от дневной шумихи, к вечеру вроде бы само удивлялось гулкости и тишине своих коридоров.
Они миновали множество классных дверей, пока не уперлись в большую, массивную. Спортивный зал тоже был пуст и, как все огромные сооружения, рассчитанные на людские массы, казался заброшенным и печальным. Но свет горел, а в далеком углу возились. Они подошли.
Два парня, упершись друг в друга лбами, демонстрировали непонятную борьбу — что-то среднее между вольной и самбо. Куртки трещали, жидкий мат ходил под ногами ходуном, лица краснели азартом…
— Роман! — окликнул Леденцов.
— Это из милиции, — буркнул Тюпин напарнику, нехотя расцепляясь.
Петельников узнал его: длинный костистый драчун, которого он в профилактических целях вздымал за шиворот. Внук Ром-бабы тоже оглядел капитана настороженно.
— Все учишься драться? — спросил капитан.
— Давно научился.
— Зачем?
— Чтобы уважали.
— За кулаки?
— За силу.
— А за ум?
Распаленный Тюпин сбился со своего брехучего настроя и, как показалось оперативникам, философски подвигал ушами.
— Наш лозунг какой? — нашелся он. — Пусть победит сильнейший!
