— У Анны паучья любовь, — с гордецой сообщил Смагин, выжидая ответного недоумения.
— В каком смысле? — Леденцов попробовал удивиться непринужденно.
— Есть паучихи… с крестом на спине… своего законного супруга сжирает в буквальном смысле. Ничего себе любовь, а?
— Тогда я не буду жениться, — решил вслух Леденцов.
— Знаешь, чем собака отличается от жены?
— Хвостом?
— Собака все понимает, но сказать не может. Жена все время говорит, но ничего не понимает.
Паучья любовь. Леденцов насмотрелся на нее, вернее, знал, чем эта любовь кончается. Выезды на квартирные скандалы, отравления уксусом, самоповешение на бельевой веревке, разбитые сковородками головы и просто вышибленные стекла, душераздирающие крики — все это она, паучья любовь. Подобные квартиры Петельников звал самоедскими, потому что там поедали друг друга без смысла и зачастую без особого желания. Чтобы понять этих самоедов, он отвергал любой жизненный опыт, полагаясь только на логику: зачем жить с ненавистным человеком?
— И вы терпите эту паучью жизнь? — удивился Леденцов.
— Не терплю! — бахвалисто отрезал Смагин.
— Разводитесь?
— Я тоже ей жизнь осложняю.
— Как?
— Допустим, золотые часики дамские лежали себе и лежали да убежали.
Леденцов отвернулся, чтобы выдохнуть свободно. Казалось, что весь слитый в бокал коньяк испарился и ударил ему в голову. Он еще раз вздохнул, освобождаясь от этого коньячного наваждения, и беззаботно повернулся к Смагину-Шакало:
— Жена ведь заявит в милицию…
— Моя милиция меня бережет.
— В каком смысле, Анатолий Семенович? — не удержался Леденцов от елейного тона.
— Задействована одна хитрованная комбинация с помощью той же милиции.
— А если милиция решит, что вы украли?
— У собственной жены, совместно нажитое? Пусть решают, дуракам закон не писан.
Леденцов вдруг подумал… Дуракам закон не писан. А что, если наоборот: закон писан как раз для дураков, потому что умный и без законов понимает; потому что умный и без законов не сделает подлости.
Жизненный опыт, даже самый благотворный, может обернуться штампом. Петельников ждал неустроенности, прокуренности, может быть, даже пропитости… Потому что большинство испорченных подростков из этих семей, из прокуренно-пропитых.
Но в передней висели полочки, эстампики, тростниковые циновочки… Пахло только что сваренным супом. Похоже, куриным; из-за пропущенных обедов-ужинов носы оперативников с годами становятся чувствительными к запаху пищи.
— Капитан Петельников, из милиции, — представился он.
