Поддержка стихий никогда не длится долго. Ветер резко стих, и я полетела вниз. Мимо промелькнули морда волчицы, глинистый край ямы, и вот я рухнула на осыпающийся склон, проехав по сыпучей земле до самого входа в нору. То ли белёсый корень, то ли чье-то щупальце обвивавшее мою щиколотку, осторожно с нее сползло и исчезло в темноте.
Я поднялась и попятилась, то и дело оступаясь, знакомиться с тем, кто бы там ни обитал в норе, мне не хотелось. Особенно глядя на размеры этой самой норы
Склоны осыпались от каждого движения. Те корешки, до которых я могла дотянуться, обрывались.
- Мгла! Найди какую-нибудь прочную ветку! - я подкрепила приказ мысленно.
В ответ на мой голос в норе что-то зловеще заскрежетало. Из темноты метнулись белёсые щупальца. Они были не толще мизинца, но, судя потому, что стихи Воздуха не удалось их порвать, довольно прочные.
Проще всего, после того, как вызывал Воздух, добиться расположения Огня. Ведь именно ветер раздувает пламя, помогая ему сожрать пищу, и ветер разносит легкие искры, так красиво танцующие в его потоках, рождая пожар.
Щупальца отпрянули от струи пламени, а одно скорчилось и почернело.
Скрежет в норе перерос в злобный визг. Тварь решила показаться сама. Из темноты вынырнула белоснежная морда, украшенная сотнями черных блестящих глаз-бусин. Жвала шевелились, издавая тот самый неприятный скрежет, с них стекала какая-то желтоватая дрянь.
Это что за козявка-переросток! Никогда не слышала о таких. Впрочем, я много о чем не слышала в Ллинн-Хейме.
Языки пламени рванулись к голове твари, но та выставила перед собой тонкие костяные лапки, между которыми родилось странное фиолетово-зеленое сияние. Оно без остатка поглотило пламя, а я почувствовала, что лишилась расположения стихии Огня. Так эта подземная гусеница еще и магией владеет!
Тварь решила, что ей пришла пора подкрепиться и прянула на меня. Белоснежная броня покрывала тело гусеницы только на голове и рядом с лапками, дальше шла студенистая прозрачная масса, в которой просматривались все внутренние органы твари.
Пришлось вспомнить старые фокусы. Ладони потеплели, покрываясь радужным сиянием, оно стекло к кончикам пальцев, превращаясь в полупрозрачные когти.
Тварь ударила по мне щупальцами, лязгнула жвалами рядом с моей ногой. Я чудом отпрыгнула в сторону, рубанула когтями по подвернувшемуся щупальцу, растянулась на осыпавшейся глине. Эх! Будь я гилионом!
