- Белла, это было её добровольное решение. Её ведь никто не выгонял. – Эдвард положил мне руку на плечи и прижал к своей груди. – Не переживай из-за этого так. Она сама так решила.
Все разбрелись по своим комнатам. Мы с Эдвардом остались в комнате Ренесми. Я сидела у кроватки и неотрывно смотрела на медальон.
- Эдвард, почему она так с нами поступила?
- Белла, я не знаю этого. – Он присел со мной рядом и обвил мои плечи. – она так решила и мы не можем с ней спорить. Багирра вольна делать всё, что хочет. Возможно ей было тесно в нашем образе жизни. Она ведь дивая кошка и привыкла к свободе.
- Нет, Эдвард. – Мой голос задрожал от обиды. – Это не правда. Я это чувствую. Она бы так с нами не поступила. Её письмо… Она сказала, что здесь ей нет места. – Я сжала в руке её прощальное письмо. – Здесь что-то произошло. Я это чувствую.
- Белла, теперь мы этого никогда уже не узнаем. Нам нужно просто смириться. – С этими словами он крепко прижал меня к себе.
Наступил рассвет. День выдался хмурый и дождливый. И наше настроение соответствовало погоде. И вновь в наших сердцах поселилась тоска.
У городе о нашей семье ползли слухи. Мы все одновременно перестали появляться на людях, Карлайл неожиданно уволился с работы. Нам необходимо было срочно уезжать, но это место нас не отпускало, притягивало к себе и говорило, что наша жизнь здесь ещё не окончена. Нас здесь ещё что-то ждёт.
Прошла неделя со дня ухода Багирры. И всё как-то опустело. Нет, боли не было. Жизнь продолжалась, но на душе щемила горечь и обида. Что-то изменилось в нас.
Карлайл целыми днями сидел в своём кабинете, Розали постоянно пропадала в гараже , избегала общения с нами.
Прошла ещё неделя, затем другая… Ситуация ухудшалась. Со дня ухода Багирры Карлайл ни разу не вышел из своего кабинета. Он перестал охотиться, разговаривать с нами. Под его глазами появились тёмные круги. С каждым днём ситуация становилась всё хуже и хуже. Его жизнь утекала, будто песок сквозь пальцы, и мы ничего не могли сделать. Карлайл не хотел жить.
Я видела как из-за этого страдает Эдвард. Он всегда считал Карлайла родным отцом, и видеть его сейчас в таком состоянии было очень больно, тем более что мы недавно потеряли Эсме.
