- Прикинь, если в середине дома вдруг исчезнет фрагмент, что станется с другими частями? Несущие лопнут, перекрытия начнут ломаться, столбы треснут, как спички, под увеличившейся нагрузкой. Вот примерно так. А потом ещё разок и ещё… результат видишь. Полный абзац дому.
Неимоверно важным событием для Котомина было прикосновение человеческой руки. В эту секунду его предплечье крепко сжали пальцы Леа, единственного «элемента» окружающей среды, в существование которого верилось.
В дальнейшем она не отпускала Ника ни на мгновение, так за ручку и провела. Когда просто вела под руку или ладонь в ладони, когда прижималась тесно, будто желая соблазнить, а когда и сплеталась с ним в объятиях. Но в этих действиях не было ничего сексуального - ни в малейшей степени! Очень скоро он понял, что это вынужденные меры. Если уж им доведётся быть изъятыми из этой иной реальности, как упомянутая «середина» из дома, то пропадут они вместе.
В зависимости от конфигурации творящегося вокруг них беспредела - Леа и поступала с их телами, как считала оптимальным. Например, когда они вмиг оказались между двумя поверхностями глухих бетонных стен, внезапно материализовавшихся из ниоткуда, что ещё оставалось, как не сплюснуться? Как можно ближе прижаться и выползать в щель. К счастью, была щель, по которой они сумели выползти. Сомкнись стены чуть теснее, и только кровавая жижа от них осталась бы…
Уже потом, отдаляясь от северной окраины бывшего мегаполиса, репортёр нашёл сравнение, описывающее пространство, которое они сумели пронзить насквозь, действуя в сотрудничестве, тесном буквально.
Словно гигантский молот лупил по городу, пытаясь сформировать из его улиц, домов, майданов, парков, пустырей и сооружений совершенно другой рельеф. А может, громадные клешни остервенело месили материю, недовольные её очертаниями, и попытка за попыткой отыскивали новую форму, удовлетворившую капризы неведомого создателя некоего запредельного чертежа…
Рельеф в итоге получался совершенно другой, это точно.
Что самое странное, рокировки и трансформации пространства свершались почти беззвучно. Звуки, которые зафиксировали его уши (и микрофоны рекордеров), были малочисленными и негромкими. Если бы грохотало и ревело как положено, то сутки спустя люди просто оглохли бы… Хотя, конечно, интересно послушать, с каким звуком роща деревьев вдруг превращается в озерцо, а целёхонькая девятиэтажка, торчащая посреди исковерканных руин, испаряется и вместо себя являет рыжую скалу, позаимствованную из какого-нибудь пейзажа в окрестностях штатовского Гранд-Каньона.
