Дверь открыла Алиса. Яблонской дома не было.
Где она?
– Ты так и будешь стоять на пороге?
Я вхожу в квартиру и только теперь замечаю, что глаза у девочки заплаканы, а нижняя губа струится прикушенной полосой. Выглядит Алиса жалко.
– Сколько тебе лет? – спрашиваю я. Еще при первой встрече с девочкой мне хотелось это узнать.
Она не отвечает – мол, не твое дело.
– Где Яблонская?
– В клубе. Она выступает там сегодня.
– Чего ревешь?
Алиса думает: сказать – не сказать? Говорит.
– Я ей совсем не нужна.
– А она тебе?
– Не знаю. Теперь не знаю, – она снова готова была заплакать.
Я присел на диван – «на дорожку», перед поездкой в клуб Яблонской, где певица сегодня выступает. У Шагала наверняка есть билет на этот концерт.
– Почему ты думаешь, что ты ей не нужна? – я не собирался лезть Алисе в душу, просто искренне хотелось ее поддержать.
– Я не думаю, а знаю, – резко ответила девочка. – У нее есть другая. Ее она любит по-настоящему. А я для нее всего лишь домашний зверек, с которым можно играть, пока не надоест.
– Яблонской угрожают большие неприятности, – невпопад сказал я.
– Не поверишь, – ответила Алиса. – Мне все равно.
Я пожал плечами и поднялся с дивана – пора двигаться дальше.
– Почему ты ее ждешь тогда, если тебе все равно? – спросил я на прощание.
– А я не жду, – ответила Алиса и чмокнула меня в щеку – то ли был поцелуй, то ли не было. – Я здесь живу. А Яблонская живет теперь в другом месте.
«В другом» означало – «с другой». Мне очень жаль, Алиса, что все именно так. Я и сам ревную это странное существо, Татьяну Яблонскую, которую почти не знаю, к другим существам, которых совсем не знаю. Все вокруг очень странное и недружелюбное, мне тоже так кажется в эту минуту.
– В клуб к Яблонской, – сказал я Гогену сквозь телефонный звонок, заполнивший салон автомобиля.
На проводе был Ренуар.
Ренуар: Мы прибрали у тебя в квартире, вынесли все лишнее. Можешь не волноваться.
Дюрер: Как Вера?
Ренуар: В порядке. Сидит рядом. Передать ей что-нибудь?
Дюрер: Да, передай ей что-нибудь.
Ренуар (мимо телефонной трубки): Альбрехт передает тебе привет и обнимает. Он очень рад, что с тобой все хорошо. (Дюреру): У меня вопрос по поводу того, что лежало на столе в кухне. Это твое или оно принадлежало Миро?
Дюрер: Теперь можно считать, что это – мое.
Ренуар: Извини, что я вмешиваюсь не в свое дело, но зачем тебе столько этого?
Дюрер: Я разберусь с этим, Огюст. Ты прочитал белые буквы на столе?
Ренуар: Да. Очень интересная надпись. Где ты?
