Во многих сразу местах! по глубокому снегу торят тропки! по-шли!!
А что полиции делать? Оружия сказано – не применять. На гранитных набережных левого берега стоят полицейские наряды у ступенек – но если беспорядки надо прекратить без толчка, без ушиба, без ссадины, – чем же они эту массу остановят?
Остаётся – пропускать?
Вот достигли левого берега, прут по ступенькам вверх. Где фараоны, в обхватку рук, силятся будто задержать, а где – как дремлют, не видят.
А что? – идут ребята, не озоруют, а не написано правила такого, что нельзя через реку пешком идти.
* * *
А на всех главных улицах центра публика – поплотнела, еле на тротуарах умещается, расширенное гулянье. Опять же и – солнечный, легкоморозный весёлый денёк. Чистую публику ещё больше тянет – что-нибудь да выкинуть, назло властям. Ждут рабочих на зачин.
* * *
По Знаменской улице, по глубокому разъезженному снегу, одноконный извозчик-старичок в санках вёз седока к Николаевскому вокзалу. И увидели, как по Невскому бегут толпы людей и что-то кричат. Извозчик перепугался, встал с козел и погонял концами возжей (в Петрограде извозчикам кнуты запрещены), повернул в переулок к Лиговке:
– Да чо ж они делают! Чичас война, а они бунтуют, кричат. Чичас их залпом ударят – могут и нас побить!
* * *
В парикмахерской у Аничкова моста. Стригут, бреют, вежеталят, как всегда. Деловых людей не больше, не меньше, чем обычно.
– Да-а, в воздухе пахнет демонстрацией, господа!
– Странно, что полиция не принимает никаких мер.
– Ох, подозрительно мне это бездействие. Что-то мрачное затевают власти. Удивительно: дают демонстрантам свободно по улицам ходить, будто заманивают.
* * *
По Каменноостровскому в сторону центра повалила новая семитысячная толпа – быстро они собрались, да ведь почти все не на работе, учреждения тоже закрывались. Из окон лазаретов помахивали раненые. Перед толпою кричали, плясали, забиячничали мальчишки и девчёнки.
Пристав велел прекратить шествие. Не послушали.
Тогда, отступая со своим нарядом, он приказал конно-полицейской страже по соседству – выехать на проспект и рассеять толпу.
Зацокали лошади, выехали кривым крылом конные городовые. Смешанная публика – и мастеровые, и мещане, и почище, и гимназисты, и студенты, быстро очистила мостовую, пошла по панелям. Оттого сгустилась – и из этой большой густоты, уже при конце проспекта, против Малой Посадской – грохнули из револьвера в полицейский наряд! Первый выстрел этих дней!
Но – не попал, ни в полицейского, ни в кого. И – затолкался быстро в толпе, не обнаружили. Да толпа и не выдаст.
