Он понимал, что гуорк прав. Война людей с людьми противоестественна, но согласиться, чтобы кто-то со стороны осуждал землян, никак не мог.
— Силти и юоки — жители разных звездных систем. У них спор с планетной системой, расположенной в ничейном пространстве, и они решили его в игре, — продолжил Русса, как только Потёмкин замолчал. — Команда на команду. Никаких войн. Выбираете планету без жителей, и проводите поединок. Проигравшая сторона уступает. Конфликт исчерпан. Разве не честно?
— А вы, стало быть, в «дружеской Олимпиаде» довольные зрители, потирающие руки? — вклинился в разговор Вячеслав.
— Мы? — задумался Русса, то раздуваясь, вспыхивая, то съеживаясь, багровея.
Сверкающий плазмоид находился в непрерывном движении. По-видимому, это было его естественное состояние.
— Мы — судьи! — выпалил гуорк, как показалось Потёмкину, гордо.
— Организаторы игр и инструкторы.
— А вышивать крестиком не пробовали? — выкрикнул Вячеслав.
— Наверняка и это вам по силам.
— Не понял, — растерялся Русса, съёживаясь.
— Не много ли вы на себя берете? — продолжил Пугачёв, испепеляя гуорка возмущенным взглядом.
— А если стороны окажутся неудовлетворенными результатами «честных» поединков? Если решат продолжить разборки на местном уровне? Если то, что справедливо для одних, покажется нечестным для других?
Русса начал сжиматься, смущенно бормоча.
— Вы думаете, мы не должны? — выдавил он обессилено.
— Славка, остановись! Он опять в обморок упадёт!
И действительно, гуорк медленно, но верно затухал.
— А всё-таки, Русса, что значит «приставили»? — пытаясь отвлечь гуорка, спросил Потёмкин.
— Когда-нибудь ваши интересы пересекутся с интересами других видов. В вашей галактике или другой. Я должен следить за вами и при необходимости организовать игру, — пояснил Русса, вновь озаряя пространство огненными сполохами и мерцая то ярко, то бледно. — Впрочем, похоже, случилось то, чего раньше не случалось. Вы без команды, но уже с претензиями к нам. Я же говорил, что вы странные существа!
Гуорк больше не превращался в слоноподобного зверя, оставаясь плазмоидом, но это не мешало друзьям отчетливо различать эмоции пылающего собеседника.
Чем дольше шел разговор, тем больше Русса смущался. Чаще задумывался, словно хотел что-то спросить или сказать, но не решался. Наконец, он собрался, на мгновенье прекратив хаотические перемещения и решительно спросил:
— Вы пришли воевать с нами?
— А есть из-за чего? — вопросом на вопрос парировал Пугачёв.
