Попытки создать жития идеального ребенка никогда не давали результатов. Детство Христа настолько неубедительно показано в апокрифах (более всего таких апокрифов в Египте у коптов), что не совершай он бесконечные чудеса, получился бы обычный, причем не очень привлекательный, мальчик, поскольку жизнь ребенка невозможна вне греха, а жизнь святого ребенка несостоятельна в грехе. Лишь у Гайдара получилось. Игра, гениально придуманная Аркадием Петровичем, собственно и есть религия — культ.
Жизнь Тимура показана в служении.
Что будет с Тимуром Дальше? Такого вопроса даже не возникает — он, конечно, погибнет от руки какого-нибудь маленького Берии.
Уже в чести маэстро, которые норовят все зачеркнуть, как делали это уже не раз, потому что их маэстрия убедительна лишь на пустом месте, как птичий щебет в развалинах храма: не нужно свою мысль увязывать с мировой и национальной культурой, не нужно искать взаимодействий, не нужно отягчаться параллелями и моралью, надо лишь декларировать крик, прозрение и эйфорию — свободу шума и кровопускания.
Из всех советский прозаиков я наиболее преклоняюсь перед Андреем Платоновым, но, увы, не он вел в бой сотни тысяч молодых солдат в Великую Отечественную, а Гайдар. Гайдар и сейчас направляет сердца молодых, он, а не общество здоровых, но милосердных. Уже давно действует тезис: "Добро должно быть с кулаками". Неправильно это. Нельзя противопоставлять кулакам зала кулаки добра. Когда добро наращивает кулаки, музеи скудеют, города охламляются, архитектура приобретает казарменный вид, подростки берут в руки ножи. Наказующим является государство с его судом, милицией, демократическим большинством. Даже Бог наказующ, но не добро. Даже Бог — но не добро.
Тут мы и приходим к понятию, которое сейчас беспрестанно трясут по телевидению (на митинги я не хожу), — нравственность. Какая нравственность? Коммунистическая, пролетарская, интеллигентская, комсомольская, пионерская, экспериментальная?
Приходится констатировать, что никакой спец. или соц. нравственности не бывает. Всякий опыт переоценки добра приводил правительства и народы к сокрушительным катаклизмам. Если мы причисляем себя к одной из трех суперкультур, в данном случае христианской суперкультуре, то и ценности у нас должны быть христианскими. Нравственность, на которой зиждилась наша мораль, прежде так и называлась — христианская. Именно к ней, независимо от наших взглядов на религию, нам и следует возвратиться.
