— Он красив?
— Нет, только приятен.
— Молод?
— Нет. Среднего возраста.
— Помилуйте! Что за жених! А дом у него какой?
— Небольшой дом при церкви. Крыльцо увито плющом, старый сад и…
— Ах, перестаньте! Мне будет дурно. Как она все это вынесет?
— Думаю, она не только все это вынесет, но и будет очень счастлива. Вы ведь не спросили меня, какой мистер Ричардсон человек. Добрый ли, умный, с хорошим характером? И на все эти вопросы я ответила бы «да». Во всяком случае, так думает Мэри, и надеюсь, что она не ошибается.
— Но… бедняжка! Да как она даже подумать может, чтобы провести всю свою жизнь взаперти с гадким старикашкой и без всяких надежд на что-нибудь лучшее?
— Он вовсе не старикашка. Ему немногим больше тридцати пяти, а ей уже двадцать восемь, серьезна же она на все пятьдесят.
— О! Тогда, пожалуй… Они друг другу подходят. Только его ведь называют «почтенный пастырь»?
— Не знаю. Но если называют, думаю, он этого достоин.
— Какой ужас! И она будет носить белый передник? И печь пироги и пудинги?
— Про белый передник ничего сказать не могу, но пироги и пудинги иногда она печь будет. Хотя это навряд ли ее огорчит: она их уже много раз пекла!
— И она будет ходить по деревне в простенькой шали и огромной соломенной шляпе, угощая бедных прихожан духовными трактатами и бульоном из костей?
— Право, не знаю. Но, наверное, она постарается помогать им, подкрепляя и душу и тело, как всегда делает наша мама.
— Ну, мисс Грей, — приветствовала меня мисс Мэррей, едва я, сняв верхнее платье, спустилась в классную комнату в первый раз после месяца, проведенного дома. — Закройте поскорее дверь, садитесь, и я расскажу вам про бал.
— Нет, черт подери! — закричала мисс Матильда. — Придержи язык, а? Дай я расскажу ей про мою новую кобылку. Такое чудо, мисс Грей. Самых чистых кровей…
— Да замолчи же, Матильда! Не перебивай.
— Вот уж нет, Розали. Ты ведь никогда не кончишь. И первой рассказывать ей буду я, разрази меня гром на этом месте.
— Мне грустно слышать, мисс Матильда, что вы все еще не избавились от этой скверной привычки.
— Я же не виновата. Но я не скажу ни единого плохого слова, если только вы будете слушать меня и велите Розали, чтобы она придержала свой проклятущий язык.
Розали заспорила, и я уж подумала, что они разорвут меня пополам, но голос у мисс Матильды был громче, а потому ее сестрица в конце концов нехотя уступила ей первенство, и я была обречена выслушать длиннейшее описание чудесной кобылы, ее статей, родословной, аллюров, выносливости, норова и так далее. А также узнать, с какой изумительной сноровкой и смелостью сама мисс Матильда скачет на ней — ворота из пяти жердей она берет «одним махом», а папа сказал, что возьмет ее на следующую же лисью травлю, и мама уже заказала для нее алую-преалую охотничью амазонку!
