– Вам жаль? Это на словах, а у меня некоторые места – предпочитаю не называть их – сплошь покрыты синяками.
В центре гостиной я остановился и осмотрелся. Здесь ничего не изменилось. Шторы были так же герметично задернуты, а комната погружена в полумрак. В ней витал тяжелый аромат благовоний, в углу стояло наргиле и сидел сам Осман-бей. У него был по-прежнему отвратительный вид.
– Приветствую вас, Бойд, – объявил он, улыбаясь одними губами. – Чем могу быть полезен?
– Селина, помогите Осман-бею подняться, – попросил я.
– Если это необходимо, я могу подняться и сам, – откликнулся он с достоинством. И вслед за этим встал.
Мне в глаза бросилась его бородка: она производила странное впечатление приклеенной, а в целом он, как и раньше, был похож на одного из тех больных, о которых обычно не говорят вслух.
– А сейчас, мистер Бойд, – воскликнул Осман-бей раздраженно, – может быть, вы скажете, почему я должен стоять перед вами, как слуга?
– Вчера вечером, отчитываясь перед вами, я сообщил вам, что Фрэнк Ломакс убежден, будто в его клуб меня прислал некто Корли. Вы тогда еще спросили: «Корли, кто этот Корли?» Помните?
– А почему я не должен помнить? Это вполне логично. Я прежде никогда о нем не слышал.
– Это владелец галереи на Второй авеню, – пояснил я печально. – Уже много лет он покупает вам товары. Я даже видел ваши счета в его бюро.
– А! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Вы именно об этом Корли говорили?
– Да, об этом Корли, но не об этом Осман-бее.
Возможно, в мой первый визит его бородка и была приклеена плохим клеем. Но на этот раз она держалась на редкость крепко, потому что, когда я начал ее отдирать, он завопил от боли. Другой рукой я вцепился в длинные патлы и вдруг обнаружил, что оскальпировал его. Под черным париком оказались седые волосы, остриженные под ежик.
– Надеюсь, вы сможете мне объяснить этот костюмированный бал, мистер Мюрад, – потребовал я. – И лучше, если ваша история будет правдивой.
– Хорошо, – согласился он.
Его руки нырнули под голубую шелковую рубашку, некоторое время там покопошились, и тут же его живот исчез. К моим ногам шлепнулась резиновая надувная подушка. Потом он засунул пальцы в рот, и щеки его опали без пластмассовых тампонов. Спина выпрямилась, и метаморфоза свершилась: Осман-бей исчез, появился Абдул Мюрад.
– Мне очень жаль, что пришлось вас обманывать, мистер Бойд, – произнес он. – Надеюсь, вы примете мои извинения.
– Если вам удастся меня убедить, что у вас были для этого достаточно весомые мотивы, я приму ваши извинения с удовольствием, мистер Мюрад, – отозвался я сухо. – Если нет, с не меньшим удовольствием набью вам морду.
