— Взгляните, доктор Льюис. Я обернулся и увидел линейного, неожиданно возникшего позади меня. В сложенных чашечкой ладонях он держал бледно-голубую сферу; внутри которой я увидел замечательный образец Рарillо zelicaon, она же парусник-анисовка. Одно крыло у бабочки было голубым, а второе — оранжевым.
— Гинандоморф, — мгновенно сказал я, охваченный странным ощущением, будто снова оказался в аудитории. — Это аномалия, которая иногда возникает во время гаметогенеза. Одна сторона у нее мужская, а вторая — женская.
— Как необычно. Наш… лидер будет счастлив иметь это существо у себя… во дворце.
Я понятия не имел, насколько им можно верить. Оказывается, линейные сообщили различным группам исследователей не менее дюжины мотивов, объясняющих эпопею со сбором бабочек. Мексиканской группе сказали, что из бабочек будет извлечено — разумеется, без вреда для них — некое вещество. Энтомолог из Франции утверждала, что бабочек раздадут детишкам из четвертого измерения в качестве домашних любимцев. Трудно сказать, была ли хоть одна из этих версий правдивой. В результате общения с линейными мы усвоили одно: надо постоянно помнить, что в нашем сознании могут отсутствовать многие концепции, которые для этих существ столь же фундаментальны, как верх и низ для нас. И нам следует исходить из предположения, что с нами разговаривают примерно так, как мы разговариваем с детьми.
Примерно с час мы толковали о бабочках. Ларри тем временем все больше увязал в трясине уравнений, а солдатами быстрее овладевала скука. Линейный знал названия всех чешуекрылых, собранных ими сегодня, и тут я с ним тягаться не смог. Прежде этот факт никогда меня не волновал. В современные каталоги занесено примерно 170 тысяч видов бабочек и мотыльков, включая несколько тысяч спорных видов. Никто не смог бы знать их все… но я не сомневался: линейный их знает. Не забудьте, что им была доступна любая книга из любой библиотеки, и им не нужно было раскрывать книгу, чтобы ее прочесть. А время, которое, как мне говорили, было четвертым измерением, но теперь оказалось лишь четвертым, наверняка проходило для них совсем не так, как для нас. Ларри потом сказал мне, что миллиард лет для них — не такое уж и значительное… расстояние. Они оказались повелителями пространства, времени… и кто знает, чего еще?
Единственной эмоцией, которую они проявляли, оказался восторг перед красотой бабочек. Они не выказывали ни гнева, ни раздражения, когда в них стреляли — пули не причиняли им никакого вреда. Даже когда на них обрушивали бомбы или артиллерийские снаряды, они и тогда не показывали эмоций, а попросту делали так, что нападавшие вместе с оружием исчезали. В конце концов начальство, кем бы оно ни было, заподозрило, что на весь этот шум и гром линейные реагируют только потому, что пальба пугает бабочек.
