— Прыгун, — ответила Сэлли. — Технократ. Он убил мой дом. Лемюэль щелкнул языком и скривил круглое румяное лицо:
— Плохо. Дому Бекеров тоже конец. Барри, тебе надо послать кого-нибудь в Торонто, договориться насчет дополнительных семян.
— Спасибо, Лемюэль, — отозвался я, стараясь не выказывать раздражения. — Я так и сделаю.
Он поднял руки:
— Я не пытаюсь учить тебя, как надо делать твою работу. Просто хочу помочь. В такие времена нам нужно держаться вместе.
— А я просто хочу поймать этого сукиного сына, — заявила Сэлли.
— Думаю, он скоро вернется в свое родное измерение, — предположил Лемюэль.
— Не-а, — возразил я. — У нас его… ай! — Сэлли наступила мне на ногу.
— Да, я тоже так думаю, — сказала она. — А как насчет второго? Кто-нибудь видел, куда он рванул?
— Умчался на восток, — сообщил Езекия. Он был сыном Лемюэля, и вдвоем они здорово напоминали две фигурки из русских матрешек: румяные, с округлыми животиками, круглолицые и важные. У него здорово получалось выращивать сигаретные деревья, а его роща была местной туристической достопримечательностью. — Может, отправился в Торонто.
— Вот и хорошо, — сказала Сэлли. — Тогда я пошлю весточку. Далеко не убежит. Его перехватят, и тогда мы с ним разберемся.
— А как насчет твоего дома? — поинтересовался Лемюэль.
— Что именно?
— Ну, тебе надо поскорее вынести из него веши — домохозяева захотят разобрать его на компост.
— Тогда скажи им, что могут перетащить мое барахло в дом Барри, — решила она, и я заметил, как люди обменялись многозначительными взглядами.
* * *
Сэлли лихорадочно работала в домосети, а домохозяева, радостно мне улыбаясь, тем временем сновали между нашими домами с охапками ее вещей, но я-то знал: любые поздравления все еще преждевременны. Сэлли перебиралась ко мне вовсе не из романтических побуждений, а по причине целесообразности — ее главной мотивации почти в любых обстоятельствах. Вся напряженная, она писала на стенах домосетевым стилусом, нетерпеливо дожидаясь, пока ее далекие адресаты не напишут ответ, и вскоре каждая стена моего дома покрылась надписями, сделанными временным пигментом. Осборна никто не видел.
— Может, он вернулся в свое измерение? — предположил я.
— Нет, он здесь. Я видела его прыгалку до того, как он вчера ночью сбежал — она была сломана.
— Может, он ее починил.
— А может, и нет. Этому безобразию надо положить конец, Барри. Если не хочешь помочь, так и скажи. Но перестань меня отговаривать.
— Она бросила стилус на стол. — Так ты со мной или как?
