Т р и л е ц к и й (Анне Петровне). Умереть этому медоточивому от меланхолии! Страсть не люблю! Уши режет!
А н н а П е т р о в н а. Тссс…
Г л а г о л ь е в 1. Мы были счастливее вас. В наше время понимающие музыку не выходили из театра, досиживали оперу до конца… Вы зеваете, Сергей Павлович… Я оседлал вас…
В о й н и ц е в. Нет… Подводите же итог, Порфирий Семеныч! Пора…
Г л а г о л ь е в 1. Ну-с… И так далее, и так далее… Если теперь подвести итог всему мною сказанному, то и получится, что в наше время были любящие и ненавидящие, а следовательно, и негодующие и презирающие…
В о й н и ц е в. Прекрасно, а в наше время их нет, что ли?
Г л а г о л ь е в 1. Думаю, что нет.
Войницев встает и идет к окну. Отсутствие этих-то людей и составляет современную чахотку…
Пауза.
В о й н и ц е в. Голословно, Порфирий Семеныч!
А н н а П е т р о в н а. Не могу! От него так несет этими несносными пачулями, что мне даже дурно делается. (Кашляет.) Отодвиньтесь немного назад!
Т р и л е ц к и й (отодвигается). Сама проигрывает, а бедные пачули виноваты. Удивительная женщина!
В о й н и ц е в. Грешно, Порфирий Семенович, бросать в лицо обвинение, основанное на одних только догадках и пристрастии к минувшей молодости!..
Г л а г о л ь е в 1. Может быть, я и ошибаюсь.
В о й н и ц е в. Может быть… В данном случае не должно иметь места это «может быть»… Обвинение не шуточное!
Г л а г о л ь е в 1 (смеется). Но… вы сердиться, милый мой, начинаете… Гм… Одно уж это доказывает, что вы не рыцарь, что вы не умеете относиться с должным уважением к взглядам противника.
В о й н и ц е в. Одно уж это доказывает, что я умею возмущаться.
Г л а г о л ь е в 1. Я не всех, разумеется, поголовно… Есть и исключения, Сергей Павлович!
В о й н и ц е в. Разумеется… (Кланяется.) Покорнейше вас благодарю за уступочку! Вся прелесть ваших приемов заключается в этих уступках. Ну а что если бы наскочил на вас человек неопытный, вас не знающий, верующий в ваше знание? Ведь вам удалось бы убедить его, что мы, то есть я, Николай Иваныч, maman и вообще всё более или менее молодое, не умеем негодовать и презирать…
Г л а г о л ь е в 1. Но… вы уж… Я не говорил…
А н н а П е т р о в н а. Я хочу Порфирия Семеновича слушать. Давайте бросим! Довольно.
Т р и л е ц к и й. Нет, нет… Играйте и слушайте!
А н н а П е т р о в н а. Довольно. (Встает.) Надоело. После доиграем.
Т р и л е ц к и й. Когда проигрываю, она сидит, как приклеенная, а как только начну выигрывать, у нее является желание слушать Порфирия Семеновича! (Глагольеву.) И кто вас просит говорить? Мешаете только! (Анне Петровне.) Извольте сесть и продолжать, в противном же случае я буду считать вас проигравшей!
