М е р и к (задумчиво). Да… Ну что же дальше?
К у з ь м а. Очумел… Вот, как видишь, стал зашибать муху и ноне, сказывают, до шмеля дошел… То были мухи, а теперь - шмель… И до сей поры любит. Погляди: любит! Должно, идет таперь пешком в город на нее одним глазочком взглянуть… Взглянет и - назад…
К кабаку подъезжает почта. П о ч т а л ь о н входит и пьет.
Т и х о н. А нынче запоздала пошта!
П о ч т а л ь о н молча расплачивается и уходит.
Почта со звоном уезжает.
Г о л о с и з у г л а. В этакое ненастье пошту ограбить - раз плюнуть!
М е р и к. Жил на свете 35 лет и ни разу пошты не грабил.
Пауза. Таперь уехала, поздно… Поздно…
К у з ь м а. Каторги понюхать желательно?
М е р и к. Люди грабят, не нюхают. Да хоть и каторга! (Резко.) Дальше что?
К у з ь м а. Ты про несчастного?
М е р и к. А то про кого же?
К у з ь м а. Второе дело, братцы, откуда разоренье пошло - зять, сестрин муж… Вздумал он за зятя в банковом обчестве поручиться… тысяч на тридцать… Зять любит взять… известно, знает, шельма, свой интерес и ухом своим свиным не ведет… Взял, а платить не надоть… Наш так и заплатил все тридцать. (Вздыхает.) Глупый человек за глупость и муки терпит. Жена с аблакатом детей прижила, а зять около Полтавы именье купил, наш же, как дурак, по кабакам ходит да нашему брату мужику жалится: «Потерял я, братцы, веру! Не в кого мне теперь, это самое, верить!» Малодушество! У всякого человека свое горе бывает, змеей за сердце сосет, так и пить, значит? Взять, к примеру, хоть нашего старшину. Жена к себе учителя среди бела дня водит, мужнины деньги на хмель изводит, а старшина ходит себе да усмешки на лице делает… Поосунулся только малость…
Т и х о н (вздыхает). Кому какую бог силу дал…
К у з ь м а. Сила разная бывает, это правильно… Ну? Сколько тебе? (Расплачивается.) Забирай кровные! Прощай, ребята! Спокойной вам ночи, приятного сна! Бегу, пора… Акушерку к барыне из больницы везу… Чай, заждалась сердешная, размокла… (Убегает.)
Т и х о н (после паузы). Эй, ты! Как вас? Несчастный человек, иди выпей! (Наливает.)
Б о р ц о в (подходит нерешительно к прилавку и пьет). Значит, теперь я тебе за два стакана должен.
Т и х о н. Какой уж тут долг? Пей - вот и все! Заливай горе бедой!
Ф е д я. Выпей, барин, и мое! Эх! (Бросает пятак на прилавок.) Пить - помирать и не пить - помирать! Без водки хорошо, а с водкой, ей-богу, вольготней! При водке и горе не горе… Жарь!
Б о р ц о в. Фу! Горячо!
М е р и к. Дай-ка сюда! (Берет у Тихона медальон и рассматривает портрет.) Гм… После венца ушла… Какова?
