А и что тут сказать? Поклонился я ему в ножки и орехов с медом на дорогу дал. Говорю еще напоследок: "Не страшно, академик, обратно в город идти?" А он смеется: "Был я академиком, было страшно. Теперь человеком стал, и нормально. А совет будет нужен - еще к тебе приду". "А дорогу, - говорю, - найдешь, или план-карту дать?" Он еще пуще смеется: "Все испытываешь, Родион Иванович? Знаю я хорошо, что нет такого плана-карты, по которой к тебе доходят. Одна есть, но ее и рисовать не надо, сама в сердце стучит". Вскинул он котомку на плечи, обнял, как медведь, на прощание, и зашагал. Думаю, дойдет".
После рассказа этого долго они втроем молчали, каждый про себя улыбался.
Данило вечером говорит: "Может, брат Ваня, это он Машину нашу Дарью душой почуял?" - "Может и так, Данилушко. Одно ясно - теперь у него своя яблочная машина в сердце работает. Так что дело идет на поправку".
Вечер. Сидят Иван с Данилой посреди избы, разбирают мешок. Радуются оба - Иван штучкам новым рад: одни поют, другие в хозяйстве полезны, третьи смешные очень; а Данило рад, что Иван радуется. А еще рад, что с важностью может Ивану объяснить, что за вещи, откуда и почему. А главное, что все эти штучки ему еще больше, чем Ивану, нравятся, хоть они для жизни и не нужны. Но рассуждает так - раз люди сделали, то не может быть, чтобы зря. Вот они у нас полежат, может, цель свою и обнаружат.
"Вот, брат Иван, бутылка, а в ней заморская вода для поливки жареной картошки."
"Да неужто? А ну, польем".
Поливают. Вода коричневая, с картошкой вкусно выходит.
"Нужно будет нам, Ваня, воду эту понять, наверняка и у нас такая есть".
"А как съедим с ней картошки пуд, Данилушко, так может и поймем".
Мешок еще не пустой.
"А вот, брат Иван, колокольное дерево".
"Красивая вещь, Данилушко".
А вещь и вправду красивая. Поднимешь ее - и как стая в воздухе повисает, только не птиц, а малюсеньких таких колокольчиков, и все по-разному тихонечко звенят.
Поднял ее Данило, сидят оба, слушают. Ну, что тут говорить.
"Спасибо, Данилушко".
Хотели ее сразу же приспособить, да в мешке что-то еще есть.
"Чувствую, Данилушко, что-то сурьезное у тебя".
Данило виновато так улыбается, поглядывает на Ивана.
"Есть грех, Ваня, еще одну галантерею принес".
"Как, Данилушко, еще одну?"
А был такой случай, что приносит Данило из города вещь - яркая, разноцветная, аж глаза слепит. "Это, - говорит, - нам галантерея". - "Что за галантерея?" - "Сам не знаю, написано - чтобы в избе хорошо пахло". - "Да вроде и так неплохо, но раз принес, давай пробовать".
