Законченный продукт с аппликациями выглядел, как черновик со стола технического редактора, но когда я прогнал странички через гектограф из набора «Сделай сам», всё вышло просто замечательно. Вид был такой, будто копировальный аппарат слегка поизносился. Я завершил шестистраничную подделку тем, что приладил к нижней части последней страницы золотую печать и оттиснул на ней — намеренно нечётко — штамп нотариуса, заполнив её от руки толстой ручкой, и с шикарным росчерком расписавшись за архивариуса юридического факультета Гарварда, отметив под палёным автографом, что архивариус ещё и нотариус.
Напоминало ли моё творение настоящую выписку из гарвардского диплома, я не знал. Проверка на вшивость наступила, когда я представил подложный документ в аттестационную комиссию штата. Уилкокс вёл адвокатскую практику пятнадцать лет, а помощником прокурора штата работал уже девять. К тому же у него имелись широкие связи в адвокатском корпусе штата. И он сказал, что в моём лице встретился с выпускником Гарварда впервые.
Я три недели корпел над фолиантами из библиотеки Уилкокса, обнаружив, что право — куда более простой, но и более скучный предмет, чем я предполагал, после чего, затаив дыхание, явился в коллегию адвокатов штата. Студент-юрист, исполнявший там роль секретаря, перелистав мою поддельную выписку, одобрительно кивнул, сделал копию и вернул подложный оригинал вместе с бланком заявления на аттестацию и экзамен. Пока я заполнял заявление, он перелистал календарь и позвонил кому-то по телефону.
— Можете прийти на экзамен в среду, если считаете, что готовы, — он расплылся в ободряющей улыбке. — Для alumni Гарварда это проще, чем порог переступить.
Может, для настоящего дипломированного юриста из Лиги Плюща его пророчество и исполнилось бы, но для меня порог превратился в целую гору — восемь часов догадок, надежд, уверенных предположений, гадания на кофейной гуще и полуграмотных ответов, основанных на чистой интуиции.
Я провалился.
Однако, что немало меня удивило, к уведомлению о моём провале был любезно пришпилен перечень вопросов с указанием, на какие я ответил правильно, а где промахнулся. Кому-то в комиссии я наверняка импонировал.
Вернувшись в кабинет Уилкокса, я зарылся в книги, сосредоточившись на тех разделах экзамена, где сделал ошибки. При всяком удобном случае меня натаскивал и сам Уилкокс. Полтора месяца спустя я счёл, что готов ко второй попытке.
И снова всё профукал. Но мне опять вернули экзаменационную работу с пометками, показывающими, где я добился успеха, а где лоханулся. Я ощутил вкус игры. Правду говоря, меня восхитило число юридических вопросов, на которые я дал правильные ответы, и в последней попытке я твёрдо решил сдать экзамен.
