Появилась строгая уборщица.
— Чего разорались, бичи? - крикнула она, гордо опираясь на высокую швабру.
— Мы... мы ничего, - оробел мужик. - Мы электричку ждем. До Кубековой.
— До Ку-бековой! - сардонически усмехнулась уборщица. - Давно ушла ваша электричка до Кубековой, освобождайте помещение, я мыть буду.
— А мы, - еще пуще оробел мужик. - Мы, можно, тетенька, следующую подождем?
— А следующая, племянничек, - ехидно сказала баба, - будет утром, следующая ваша электричка до Кубековой.
— Ну и ничего, а мы до утра, - предложил мужик.
— А вот этого ты не видел?
И баба показала мужику обидный шиш. Проснулся гитарист.
— А ну, что за шум! - гаркнул он. - Ты что, бабка, нас заколебала совсем? Щас как дам по кумполу!
— Я, я милиционера позову, - завизжала, отступая, эта пожилая женщина.
— Не надо, ой не надо милиционера! - вскрикнул мужик, как раненый.
— Это точно ты говоришь, батя, - снисходительно согласился юноша. - Милиционер нам вовсе ни к чему. По
шли отсюда, батя.
— А куда?
— Да куда-нибудь пошли. Куда-нибудь придем.
— Но куда ж все-таки?
— Да... пойдем споем... отчего деньги не водятся.
- Ну, идем, - сказал мужик.
И они куда-то пошли.
Однажды в ресторан "Север" забрел оборванец. Открылась дверь, и в вестибюле появился гражданин, которому здесь появляться явно не следовало бы. Драный пиджачок неопределенного цвета, бумазейный свитер, ботиночки с обгрызанными шнурками, немыслимые брюки.
Не место, и он сам мог бы это понять, если б имел хоть каплю здравого разума.
Потому что в ресторане "Север" росли кадочные пальмы; рок-ансамбль исполнял по вечерам популярные мелодии, а за чистыми столиками хорошие люди в чистом кушали вкусные и дорогие вещи.
Не следовало бы. Конечно, не следовало. Ну, проголодался. Это понятно, не ты один. Так и шел бы куда-нибудь - в пельменную, пирожковую или на колхозный рынок. Зачем ты сюда-то приперся?
Швейцар товарищ Корольков был очень строгий человек. Мало того - он был очень важный человек. Он был очень крутой человек. Если он ласково говорил ханыге: "Ты куда же это, японец, лезешь без галстука", то ханыга мгновенно рвал когти, ибо твердо знал: ничего путного ему от швейцара после таких слов ждать нечего.
Строгий человек! Даже тогда, когда он приобретал пьяницам выпивку за их же кровные, лицо его сохраняло гордую неприступность. Чистый адмирал, а не швейцар! Адмирал швейцарской гвардии товарищ Корольков. Он, кстати, как адмирал Нельсон, был одноглазый.
