- Возьми, племянник, - спокойно говорила она.
Студенту становилось жарко и весело. Он чуть ли не хохотал. А денег он не отдавал никогда. Дядя Лева угощал его на дорожку коньяком.
- Мария, налей племяннику, он молодой, пускай выпьет, - говорил дядя Лева, не отрываясь от телевизора.
ПОРА ПРО ТЕТКИНУ ПОДРУГУ.
Сцена разворачивается тоже в Химках, тоже в коммуналке, но совсем другой - на улице Московской, близ аптеки, слева от железнодорожного полотна, если ехать из Москвы. Там в соседях Анька жила, которая была "техничка", то есть уборщица. А муж ее, по циническому русскому выражению, "объелся груш" - пьяница, значит, - был изгнан, вместе не жили. Мальчонка подрастал, бледный, голодный, талантливый. Дядя Лева его любил и гордился его успехами в учебе. Дядя Лева был хороший человек: по Анькиному заказу он мальчонку порол ремнем, потому что нужна была "мужская рука". (Чего-то там этот мальчонка вечно бедокурил, невзирая на талантливость, и драли его как Сидорову козу.)
Но Анна Евграфовна отнюдь не была теткиной подругой. Она была тоже "бедная", и ее угощали калиновым пирогом. (Вранье! Тетка сама ничего не пекла, и сладкий модерн тех лет, вафельный торт, например, с орехами, покупала в магазине. Это Анька скорее могла бы ей пирожка поднести - пышного, капустного, демократического, с румяной коркой...)
А дяди Левы в тот день не было дома, и вечером он тоже не пришел. Значило ли это, что он был в командировке? Не значило. Вполне возможно, что он возвратился домой ночью, но студент к тому времени уже уехал на электричке в Москву, вдосталь нашатавшись по химкинской платформе, снедаемый романтическими пьяными планами захвата подруги с целью любви. И дальнейшей совместной поездки с нею на станцию Сходня, где она проживала в собственном домике, будучи вдовой.
Чушь и глупость! Если тете Мусе было тогда лет пятьдесят, то и подруге соответственно было пятьдесят два. Студент помнит седые пряди ее черной прически и твердо знает, что ему в то время только что исполнилось девятнадцать.
Его накормили, ему поднесли коньячку, несмотря на отсутствие дяди Левы, и он с голодухи сильно опьянел, так что едва-едва успел занять денег. Окружающий мир плавал в глазах его, и ему стало чудиться, что с подругой у него сегодня же и получится. Он, покраснев, нечто бормотал, пересел к подруге, тянулся целоваться, лез рукой и приговаривал громким шепотом: "Давай скорей сейчас отсюда уедем и поедем к тебе. Ты понимаешь меня? Тихо, а то нас услышат".
