Нотки садизма прозвучали в его тоне. Любил санитар Сережа держать головы больных, когда на них накладывали электроды. Обожал видеть страдания, мучения, маску смерти.
«Если встану, он меня убьет, — вжался в кресло Климов. — Или отдаст Чистому на растерзание».
— Я пас, — развел руками Климов. — Мне это до лампочки.
— Увял?
— Хочу пожить.
— Похвально, — сказал Медик, но в его горячем одобрении сквозило больше сожаления, чем похвалы. — Не хочешь много знать?
— Считаю лишним.
— Будешь работать на меня?
Медик закрыл сейф, убрал в карман ключи.
— Мотор не тянет, — глухо сказал Климов, — не сейчас.
Запищавший на столе японский радиотелефон заставил Медика прервать разговор.
— Да, Зиновий. Хорошо. Сидит напротив. Что ты… парни Чистого собьют рога любому… Да… И Слакогуз вернулся… пятерых… работают на нас, играют на руку… Да… А как там контрразведка… Дают «Боинг»?.. Только вертолеты?.. Ну, ослы…
Дверь в кабинет открылась, и на пороге вырос Слакогуз.
— Я нужен?
— Заходи. — Медик повел рукой в сторону Климова: — Знакомься. — И снова начал говорить по телефону: — У меня.
Теперь на Слакогузе был такой же «камуфляж», как и на Медике, только промокший, грязный, порванный на локте и бедре.
«Значит, Петр пятерых в горах оставил, — разгадывая смысл отрывистого разговора Медика с Зиновием, решил про себя Климов. — Обошел группу, разоружил крайнего, а там уже убирал по одному. Слакогуз, конечно, не сглупил: тихонько слинял. Брюхо подвело. Вон, как присел на стульчик смирно, глаз не поднимает». Медик глянул на часы, сказал, что «время терпит», пожевал губами, неожиданно повысил голос:
— Решили штурмовать? Включают «Альфу»? Лично преданные президенту спецподразделения? А как же быдло в штольне? Баксов жалко? Ах, не желают выпускать «козырных»? Семьдесят авторитетов для них много? Чеченам больше платят, откупаясь… Вшивота… Ты передай им, передай по-свойски… Если они пожертвуют… ага… теми, кто их любит и им верит, я сам взорву… ты слушай… нет, Зиновий… доберусь… код у меня есть… взорву гранатой… Передай… Да, я спокоен. До эфира.
Медик бросил телефонную трубку на аппарат, взбешенно посмотрел на Слакогуза и припечатал кулаком столешницу:
— Падлы! Им людей не жалко… Было видно, что Медика корежит злоба, он никак не мог прийти в себя. В чем-то он жестоко просчитался, обманулся.
Выходит, руководство эмвэдэ и контрразведка пожертвовали Ключеводском? Всеми его жителями? Решили провести захват всей банды? Провокация чистой воды. Хотя и требования террористов провокационны, практически невыполнимы. Бред какой-то! А он, Климов, тут в одиночку партизанит, всякий миг рискуя жизнью. Ищет ходы-выходы, подходы к штольне… Мечтает спасти заложников, когда они обречены, списаны со счета.
