, великая моральная, философская и религиозная борьба которой привела к исчезновению во многих семьях старых благочестивых верований, сохранила на всю свою жизнь независимые взгляды, внушенные ей отцом.
Жермэну все же окрестили, и она была у первого причастия, но мать в дальнейшем не внушала ей никаких догматов и никакого стремления к религии.
В парижском пансионе для молодых девушек, где она провела три года после смерти матери и где пополняла свое образование во всех областях, ей преподавали и закон божий наряду с уроками музыки и прочим. Пансионский священник, которому надлежало следить за религиозным воспитанием девушек, был человеком ловким, гибким, настойчивым и властным. Обнаружив неопределенные, неустойчивые верования Жермэны, он с упорством миссионера задался целью обратить ее к вере, но добился этого только наполовину: она уверовала всем своим сердцем и воображением лишь в трогательную христианскую легенду.
Иногда ее охватывали порывы сентиментальной любви и сладостной набожности, обращенные к Спасителю и деве Марии, но обряды никогда не имели для нее значения, и она считала их созданными для простого народа. Правда, она охотно посещала церковь по воскресеньям и выполняла необходимые обязанности как из чувства долга, так и из чувства приличия.
Вот почему деву Марию, мать Христа, она молила послать ей дочь. Ее молитва не была услышана, но внезапно объявленная война 1870 года оказала гораздо большее влияние на исполнение ее желания, чем призывы к небу.
Несмотря на то, что г-н де Бремонталь был свободен от обязательства военной службы, он, как пылкий патриот, при первом же известии о надвигавшейся на Францию опасности пожелал записаться добровольцем и идти на войну.
Жермэна, любившая его без особой страсти, как верная и преданная жена, скорее как мать, чем как женщина, безумно испугалась, что потеряет его: она только того и желала, чтобы прожить всю жизнь с ним и детьми в этом замке, который ей нравился, в этой местности, которую она обожала.
Мысль об опасности, угрожавшей мужу, возможность его смерти, беспокойство, от которого она стала бы страдать во время его отсутствия, побудили ее испробовать все средства, придумать все возможное, чтобы он отказался от своего решения.
Что же она сделала? То, что попробовала бы каждая молодая, красивая женщина: она опять стала любящей и до такой степени утонченно-кокетливой, что он был как бы захвачен новой любовью.
Удерживая мужа, стремившегося к выполнению великого долга, она обрела неожиданно средства обольщения и отдавалась ему со страстью пылкой и влюбленной любовницы.
