– Зная его, это ненадолго, – пробормотал я.
– Поэтому мне важна скорость. Готов предложить пять процентов от суммы взысканного долга.
– Двадцать пять, – отрезал я машинально, – плюс десять процентов сверху, ибо речь о Бульсани. И сто пятьдесят дукатов на расходы.
– Это шутка, – он даже не возмутился. С его лица по-прежнему не сходила любезная улыбка.
– Если не уладите это в течение нескольких дней, лишитесь денег раз и навсегда, – сказал я. – Конечно, можете приказать его убить. Но, во-первых, это не вернёт вам деньги, а, во-вторых, убийство Бульсани означает проблемы. Вы можете обратиться в суд. Но это может означать ещё большие проблемы.
Хильгферарф постукивал концом пера по поверхности конторки и всё это время поглядывал на меня с улыбкой.
– Знаете, до чего доторговались ваши друзья? – спросил он.
– Да?
– Восемь процентов и десять дукатов задатка.
– Поэтому они никогда не должны заключать сделки без меня, – вздохнул я. – Так жаль, что люди не способны ничему научиться.
– Тем не менее, ваши предложения неприемлемы, – добавил он.
Я смотрел на него какое-то время. Страх, как выучился этот бывший грузчик. Что за выражения!
У меня нет сил, – сказал я, – торговаться. Я устал и впереди у меня тяжёлая работа. Последнее, чего хочу, так это впутаться в проблемы из-за долгов Бульсани. Моё предложение – это двадцать пять процентов от суммы и сто тридцать безвозвратного задатка. – Купец хотел что-то вставить, но я поднял руку: – Это действительно последнее предложение.
Хильгферарф покивал с пониманием.
– Пусть так и будет. Я слышал о вас много хорошего, господин Маддердин. Вы недёшевы, но славитесь добросовестным отношением к делу. Надеюсь, я верну свои деньги.
– Честно? – скривился я. – Думаю, что вы потеряете ещё и эти сто тридцать задатка.
– Честность достойная восхищения, – сказал он без малейшей иронии в голосе, – но, однако, рискну. Может быть, – добавил он осторожно, – потом, если всё получиться, у меня будет для вас что-то посерьёзнее. Что-то очень серьёзное.
– Откуда такое доверие?
– Я разбираюсь в людях, господин Маддердин. А вы честный человек. Это не значит порядочный, – уточнил он сразу же, – но честный.
Я задумался на какое-то время. Это правда. В самом деле, я был честным человеком. По крайней мере, в этом месте и в этот час. Хильгферарф знал, что я попытаюсь найти Бульсани и взыскать долг, хотя с тем же успехом я ведь мог спустить задаток у Лонны, а ему сказать, что дело безнадёжно. Но заказ был вызовом. Я почувствовал бы себя униженным, если бы такой человек как Бульсани, смог бы меня перехитрить. Да, он был ловким. Прирождённой ловкостью паука, который знает, что в случае опасности надо отползти в самый тёмный угол. «Где у тебя самый тёмный угол, прелат?» – спросил я мысленно сам себя. С другой стороны, дело действительно следовало довести до конца как можно быстрее. Ведь меня ещё ждал приказ епископа. И я по-прежнему не представлял, где могут быть мои люди.
