— Итак, беспрепятственно пропускать большие колонны, — обратился офицер к эсэсовцам. Он говорил немного в нос и негромко, но тоном, не терпящим никаких возражений. — Пропускать отдельные машины, не везущие важных грузов. Разные колымаги, к примеру. — Он коротко засмеялся. — Штабные машины, грузовики… останавливать! Открывать по ним огонь. В случае необходимости даже из панцерфаустов, но только по моему приказу!
Джонни хотел было незаметно удалиться, но наступил на сухую ветку, которая громко хрустнула у него под ногами.
Офицер обернулся. Все уставились на мальчика.
— Это еще что за негодяй?
— Пришел к нам сегодня утром, гауптштурмфюрер, — объяснил оберштурмфюрер.
— Подойди сюда! — крикнул эсэсовец.
Джонни боязливо взглянул на лицо с выпуклыми глазами и необыкновенно длинным плоским носом. Маленький острый подбородок офицера с торчащей на нем щетиной внушал мальчику страх.
— Ну, иди же! Что ты здесь ищешь?
Джонни осторожно приблизился.
— Он был не один, гауптштурмфюрер. С ним был один солдат, дезертир.
— Вы уже распорядились?
— Нет еще, — ответил обершарфюрер.
— Идиоты!
— Мы думали… — попытался оправдаться эсэсовец.
Резким взмахом руки офицер прервал его:
— Где этот второй?
— В бункере.
Не проявляя к мальчику больше никакого интереса, офицер поспешно покинул собравшихся. Он быстро удалялся на длинных ногах, покачиваясь, как на ходулях. Его сопровождал обершарфюрер. Джонни побежал за ними.
Увидев приближавшихся офицеров, Грилле вскочил и застыл по стойке «смирно». Он уже было открыл рот, чтобы доложить, но не успел произнести ни слова.
— Еще один сопляк! — выругался гауптштурмфюрер. — Где вы их набрали?
— Он пришел сегодня рано утром. Но с ним все в порядке. Говорит, что подбил русский танк. Он охраняет пленных.
Офицер, настроенный уже более миролюбиво, приказал Грилле:
— Освободи-ка место, чтобы господин мог выйти к нам.
— Кому это я вдруг понадобился? — послышался голос Густава из бункера.
— Эй ты, выходи! — картаво приказал гауптштурмфюрер. Он стоял перед входом в бункер, широко расставив ноги, на шее у него раскачивался бинокль.
Скользя по песку, Густав пытался выбраться наружу. Его лицо покраснело, в глазах появилась неуверенность. Выбравшись из бункера, он вызывающе и без малейшего страха взглянул на офицера.
— Живо, живо!
Густав лениво потянулся и зевнул:
— Иди ты к черту!
У офицера от бешенства затрясся подбородок. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом ударил солдата сапогом в лицо.
