Один из его учеников, Гермоген, будучи удивлен спокойным отношением Сократа к предстоящему процессу, спросил его: «Не следует ли тебе, Сократ, подумать о своей защите?» «Разве тебе не кажется, — отвечал Сократ, — что вся моя жизнь служит мне защитой?., Я никогда ничего не сделал преступного. Это я считаю лучшим приготовлением к защите».
«Но разве ты не знаешь, — возразил Гермоген, — афинских судов, что в них судьи, под влиянием защитительных речей, часто осуждают на смерть ни в чем не повинных и часто освобождают виновных, тоже под влиянием речей — жалобных или льстивых?»[6]
Процессы, О которых автор рассказывает в своей книге, столь отдаленные по времени и столь несхожие между собой — напоминают нам о том, что правосудие только тогда может выполнить свое социальное предназначение, когда оно основано на справедливом законе и осуществляется в условиях гласности при непосредственном участии народа. Это в полной мере осуществлено в условиях социалистического государства, где законодательно закреплены подлинно демократические принципы организации и деятельности суда.
С. В. Боботов
Эта книга не является ни историческим исследованием, ни юридическим трактатом. Написанная в сотрудничестве с Филиппом Кейзеном, Жаном-Франсуа Имоне, Патриком Губье и Пьером Пешмо-ром, она рассказывает об известных судебных процессах, с которыми французы ознакомились по передачам «Радио Монте-Карло». Мы попытались вдохнуть жизнь в эти мгновения гнева и накала страстей, в которых тесно переплелись преступление и добродетель, ошибки и трусость, мужество и разум. Все это — наше прошлое.
Все сказать и все описать просто невозможно. Для этого потребуются тонны бумаги к тысячи часов «эфирного» времени. В отобранных нами интереснейших делах прошлого мы сохранили точность в описании фактов и вывели на сцену лиц, чьи имена сохранились в людской памяти. Говорят, что политические процессы отражают кризисные ситуации. Что ж, это верно. Но, быть может, столь же характерны и крупные уголовные дела: они возникают в результате заблуждений и ошибок людей, в них сталкиваются зло и добро, порок и добродетель, хотя одно порой невозможно отделить от другого. Любые столкновения — и уголовные, и политические — отражают образ жизни, психологию и устремления определенной эпохи. Правосудие конца девятнадцатого века существенно отличается от правосудия века двадцатого. Нередко эти отличия поражают нас. Мы черпаем из прошлого не только примеры и уроки, мы находим в нем ценнейшую информацию об образе мышления, о языке и обычаях наших предков, а также узнаем об «уголовном мире» тех лет.
