Павел взял Монику под руку. Она не противилась, сама приникла к нему, грея его правую руку; она дрожала от холода.
- Зачем вы туда ходите? - спросил он без особого интереса.
- Не знаю. Быть может, потому, что нет причин не ходить. Все лучше, чем торчать дома и плевать в потолок.
Помолчав, она сказала еще:
- Ну конечно, я не разочарована тем, чем разочарованы вы...
Он не понял:
- Тогда зачем же и вы ушли?
- Наверно, потому, что мне сегодня там все опостылело: старый хлам, барышни-хозяйки, особенно Даша, эти физиономии... С большинством я знакома по гимназии. Кроме вас, никто там ломаного гроша не стоит.
Он пошел медленнее, подлаживаясь под ее шаг.
- Что можете вы знать обо мне?
- Мало ли что. Но вы, по-моему, совсем другой. Мне с вами хорошо, хотя я и не знаю почему. Мне пришло в голову, когда вы там скандалили: «Если он захочет меня поцеловать, я не откажусь». Вот сказанула, а? Ничего, что я так говорю? Не толкуйте моих слов дурно, поверьте, в моих глазах никто и ничто не стоит притворства. Я вас не очень-то поняла. Вы, видимо, все принимаете ужасно серьезно.
- Что вы называете - все?
- Ну, хотя бы жизнь, людей, эту их идиотскую войну...
- Это и моя война.
На это она не сказала ничего, занятая своими мыслями.
- Для вас дважды два - всегда четыре, правда? А я в этом не так уверена. Собственно говоря, я ни в чем не уверена. Короче, вы то, что называют «человек с характером», надежный, отважный, законченный...
Он заставил Монику замолчать, крепко сжав ее локоть, и с удивлением признался себе, что она все больше и больше его интересует; она была одним из тех уникумов, с которыми он столкнулся в этой заставленной старинной мебелью квартире.
- Смотрите, у меня сейчас вырастут крылья.
- Думаете, я вам делаю комплименты?
- Нет... Впрочем, вы, пожалуй, в чем-то правы. Для меня действительно дважды два ровно четыре. Иной раз, когда меня охватывают сомнения, я решаю интегралы. Ужас, да? И квадратуру круга я еще не признал неразрешенной задачей, если б не верил, что когда-нибудь разберусь в этом, - наверняка пал бы духом. Не люблю я того, чего нельзя постичь разумом, - все эти туманности, метафизику, абстрактную болтовню, как у них... Не могу я себе этого позволить.
- Вы слишком многого требуете от мира, - вздохнула Моника и добавила со странным упрямством: - И ни в чем вы не разберетесь! Ни в чем, что действительно важно! Квадратура круга!.. Так вам и надо. Не удовольствуетесь отговорками - плохо вам будет жить.
