- Вот голос, а? - проговорила Алена в полумраке, когда пластинка кончилась. И, не дожидаясь ответа, запела сама, так точно копируя голос певицы и произношение, что трудно было заметить разницу.
- Ты умеешь по-английски? - только и смог он спросить восхищенно.
Алена тряхнула волосами, обхватила колени.
- Учусь. Хочешь вместе со мной?
- Пожалуй, у меня не получится, - скромно возразил он.
- Откуда ты знаешь! Это замечательный язык! Слушай! - Она негромко стала декламировать, смаковать незнакомые слова. - Слышишь музыку? Все сонги звучат прилично только на английском, тут уж ничего не поделаешь. - Она встала, подошла к окну, задумчиво загляделась на темный город. - Пригодится после войны... если, конечно, не захочешь киснуть в этом медвежьем углу...
Войта беспокойно привстал, снова сел.
- А ты хочешь уехать?
Она обернулась, уперлась ладонями в подоконник, покачала головой:
- Только тсс, миленький! При маме ни слова. Ты ее знаешь. Сентиментальна до невозможности, уговаривает себя, что сделает меня солидной ученой дамой. Детским врачом. Может, это и шикарное занятие, да я-то хочу петь, понимаешь? Притом никаких опер. В хорошем джазе! - Она постучала каблучком об пол, задвигалась в бодром ритме. - Та-да-да-да, та-да-да... Элександрз регтайм бенд... Тебе не нравится?
- Нравится, - охотно поддакнул он.- Отчего же...
- Видишь! У меня хороший голос и тембр. Это сам Кели говорит, а уж он-то в этом разбирается. Он такой замечательный ударник, что хоть сейчас в американский джаз. И фигура у меня ничего, правда? А петь я люблю. И ничего в этом нет плохого. От полек и вальсов меня просто тошнит - от них несет луком и пивом.
- А если не выйдет?
Она подошла ближе:
- Что не выйдет?
- Уехать.
Положила ему руки на плечи:
- Дурачок! Почему же не выйдет? Ведь потом-то будет свобода! Фррр из клетки... И ты, - она тряхнула его, - ты поедешь со мной, Войтина. Хочешь? Прозвенела рассыпчатым смехом, запустила пальцы в его жесткую шевелюру. Например, закончишь свое изобретение, что-нибудь замеча-а-а-а-а-ательное, такими вот буквами будут о тебе в газетах писать, а я лопну от гордости.
- Да, но... - трезво пробормотал он, - все это не так просто...
- А ты сумей. Для меня! А что вообще ты хочешь делать, когда война кончится? Ты ведь мне еще не говорил.
- Летать...
- С лестницы кубарем? За пивом для начальства? Или в самом деле?
- А что? - обиженно вскинулся он. - Тебе не нравится?
- Наоборот! - восторженно воскликнула она, обняла его сзади.- Это здорово! Я буду замирать от страха, когда ты помчишься по воздуху. Так и вижу: ты вылезаешь из самолета, очки на лбу, а я тебе машу. Воздушный ас Войтех Сыручек...
