Авиценна был крупным естествоиспытателем своего времени. Он первым открыл закон последовательности напластования горных пород (пятьсот лет спустя его заново открыл датский ученый Николаус Стено). Дальнейшее же обобщение накопленных к тому времени (начало XI столетия) геологических знаний привело его к мысли об эволюции земной коры. И если тем не менее Авиценна в споре с Бируни выглядит консерватором, то в этом меньше всего виноват он сам: идея эволюции небесных тел, тем более эволюции Вселенной в целом, глубоко чужда всему логическому строю средневековья — и восточного и западного; мировоззренческую основу этой эпохи составляла идея неизменности космоса как в целом, так и в частях. А на эт^й идейной почве вырастали общественно значимые философские, теологические, этические и эстетические учения средних веков. Следы влияния средневекового
ля мышления отчетливо видны и в высказываниях Бируни. Хотя он и допускал возможность изменчивости неба, ему была чужда идея направленного изменения вещей, изменения, сопровождающегося качественными переходами, превращениями одних форм в другие.
Впрочем, в данном случае Бируни отталкивается от древнеиндийских метафизических учений, которые он хорошо знал и всемерно пропагандировал в арабо-иранской культурной среде. Углубляя основополагающие космологические понятия философской системы Веданты, он заключил, что время течет большими циклами и что в каждом из них развитие идет лишь в направлении реализации изначально заложенных в нем возможностей.
Науке и философии предстояло еще пройти нелегкий путь проб и ошибок, прежде чем прийти к современной формулировке идеи развития.
Ведь даже в Европе XVIII столетия, как писал Ф. Энгельс, "естествознание, столь революционное вначале, вдруг очутилось перед насквозь консервативной природой, в которой все и теперь еще остается таким же, каким оно было изначально, и в которой все должно было оставаться до скончания мира или во веки веков таким, каким оно было с самого начала".
В этих условиях материалистическая философия должна была разорвать окутавшую природу густую сеть религиозных и объективно-идеалистических измышлений, в особенности разомкнуть пресловутый круг "первотолчок целесообразность" и тем высвободить материальный мир из-под постоянной опеки "внешних сил" и "конечных причин".
Это идейное единоборство в европейском культурном ареале продолжалось вплоть до второй половины XIX столетия, а в иных регионах затянулось до наших дней.
