— Он не кровожаден. Он просто не считает хунгов разумными существами, особенно, когда они нападают на нас.
— Он меня изумляет, — задумчиво произнес Элво. — Убийство не относится к числу моих талантов.
— Ты зря беспокоишься. Келс и Герд относятся к тебе с уважением, я тоже, так что не переживай из-за выдуманных недостатков.
— Я не переживаю, но я не могу поверить, что сделал что-либо полезное в нашем путешествии.
— Плохого ты тоже не сделал. Ты честно выполнял свою долю работы, тк что все нормально.
Чейн смотрела на Южную Саванну.
— Тебе нравится здесь?
— Да, конечно.
— И тебе не скучно?
— Ты же со мной.
Взгляд Элво Глиссама подтвердил смысл его слов.
Чейн слабо улыбнулась.
— В Морнингсвейке было так покойно до смерти матери. Мы каждую неделю устраивали приемы, у нас бывали гости из других доменов, из Олани и даже и с других планет. Аосы несколько раз в год устраивали кару.
Элво не перебивал ее, и она продолжала.
— Мы часто ездили в горы, в Магический лес, на прекрасные озера. Все было так прекрасно, пока не умерла моя мать. Ты только не подумай, что мы живем здесь, как отшельники.
— А потом?
— Потом отец стал… как бы это сказать? Слишком суровы. Я уехала учиться на Таккиль. В мое отсутствие в Морнингсвейке снова стало спокойно. Келс сказал, что ближайшим другом отца стал Кургеш.
— А теперь?
— Мне бы хотелось, чтобы в Морнингсвейке снова наступили счастливые дни.
— Да, это было бы хорошо. За исключением…
Элво Глиссам замолчал.
— За исключением чего?
— Мне кажется, что дни больших доменов сочтены.
Чейн поморщилась.
— Какая чушь!
Келс и Герд вернулись в Морнингсвейк с обломками Апекса и Стурдеванта. Стеклянный гроб хранил в себе останки Утера Маддука. Келс также привез записную книжку, которую нашел в самолете.
Через два дня состоялись похороны, и Утер Маддук был погребен в фамильном склепе на берегу реки Чип-Чап возле Магического леса. На похоронах присутствовали две сотни близких друзей и соседей Утера Маддука. Все они пришли отдать последние почести покойному. Элво Глиссам с изумлением смотрел на этих людей, столь непохожих на него самого. Он подумал, что мужчины есть мужчины, но женщин он не мог понять. Что-то в них было такое, чего понять он не мог.
Чего-то им не хватало. Фривольности, кокетства, легкомыслия? Даже Чейн временами казалась ему более прямой, чем хотелось бы.
С нею невозможен был легкий флирт, невинный обмен любезностями, комплименты — все то, что делало жизнь в городе такой легкой и приятной. Это хорошо или плохо? Приспособление к окружающей среде? Но Элво был уверен, что Чейн так же прекрасна, как природное явление: восход солнца, морской прибой, звезды на полночном небе…
