В зале ожидания космопорта Олани Чейн Маддук и ее брат Келс с любопытством рассматривали друг друга. Чейн предполагала, что Келс изменится, и не ошиблась.
Пять лет не прошли бесследно. Она оставила его беспомощным, отчаявшимся калекой, а теперь он был силен, хорошо сложен, разве что несколько худ. Несмотря на искусственную ногу, он почти не хромал. Левой рукой он действовал так же искусно, как и правой, хотя она тоже была искусственной, и поэтому Келс всегда носил черную перчатку. Он стал гораздо выше — этого она ожидала — и лицо его вытянулось и ожесточилось. Выступавшие скулы обтягивала гладкая голубая кожа, рот был плотно сжат, глаза узкие. Он непрерывно поглядывал по сторонам, как бы опасаясь чего-то. «Да, это главное изменение в нем», — подумала Чейн.
Из простодушного доверчивого мальчика он превратился в сурового мужчину, который выглядел лет на десять старше своего возраста.
Келс думал о том же.
— Ты изменилась, — сказал он. — Я почему-то ожидал увидеть веселую счастливую глупую девчонку Салли.
— Мы оба изменились.
Келс взглянул на свою руку, затем на ногу.
— Да, конечно, ты еще не видела этого.
— Они не мешают тебе?
Келс пожал плечами.
— Левая рука сильнее, чем правая. Я могу раскалывать пальцами орехи и делать многое другое. В остальном я все тот же.
Чейн не могла удержаться от вопроса:
— Неужели я сильно изменилась?
Келс задумчиво взглянул на нее.
— Ты стала на пять лет старше и уже не такая тощая. Ты прекрасно одета, и вид у тебя солидный. Ты всегда была очень хорошенькой.
— Хорошенькой! — невесело произнесла Чейн.
Воспоминания всплывали перед ней, когда они шли к выходу. Девочка, о которой они говорили, осталась далеко позади.
Это было не пять, а пятьдесят лет назад. Тогда они жили в мире, где неизвестны ни зло, ни коварство, ни вражда. Отношения между людьми были просты и понятны. Монингсуэйк Мэйнор для нее был не больше, не меньше, как центр мироздания.
Каждый, кто жил там, играл вполне определенную роль в ее жизни. Утер Маддук был воплощением закона. Его решения, какими бы они ни были: непонятными, таинственными, ужасными — всегда были не подлежащими ни сомнению, ни обсуждению, как восход солнца. Вблизи Утера Маддука находились они, Чейн и Келс. Чуть дальше, на весьма не стабильном расстоянии — то дальше, то ближе находился Муффин.
Их роли в основном не были сложными, может быть, за исключением Муффина, статус которого иногда был неопределенным.
