Она не хотела, чтобы Келс и Герд воздействовали на Элво, внушая ему неприязнь к ульдрасам. Она сказала:
— Гильгады не истинные представители ульдрасов. Они на самом деле парии.
— Они парии потому, что у них нет традиционных кахемб, а не из-за того, что их обычаи чем-то необычны.
Чейн тут же стала уверять, что все сказанное относится только к не подчинившимся племенам. Племена же, подписавшие Договор, например, аосы, вовсе не такие дикие и кровожадные. Однако, заметив усмешку в глазах Герда Джемаха, она умолкла.
Шло время. В полдень Келс позвонил в Морнингсвейк. На пыльном, засиженном мухами экране в углу таверны появилось лицо Верласа Маддука, домоправительницы Морнингсвейк и троюродной сестры Келса и Чейн. Изображение дрожало на экране, голос вибрировал. Видимо аппаратура была слишком старой и не обеспечивала хорошего качества.
— Разве он еще не в Галигонге? Он вылетел еще утром.
— Его здесь нет. Он не говорил, что по пути куда-нибудь залетит?
— Мне он ничего не говорил. А Чейн тоже с тобой? Дай мне ее, я хочу поздороваться с моей дорогой девочкой.
Чейн подошла к экрану и поздоровалась с Вейоной. Затем Келс снова подошел к экрану.
— Если позвонит отец, скажи, что мы ждем его в Галигоне в отеле.
— Он должен появиться с минуту на минуту. Может, он остановился в Триллиуме, чтобы пропустила пару стаканов с Гуго?
— Вряд ли, — сказал Келс. — Мы будем ждать его.
Время шло. Солнце уже клонилось к морю, пронизывая лучами низкие облака.
Чейн, Келс, Герд Джемах и Элво Глиссам сидели на берегу, глядя на спокойное море. В воздухе висела тревога.
— Он не опоздал бы, если бы с ним что-нибудь не случилось, — сказал Келс. — Может, его заставили приземлиться? Ведь две трети пути проходят над землей не подчинившихся племен — Гарганшей, Хунгов и Куанов.
— Почему же он не попросил помощи по радио? — спросила Чейн.
— Могло многое случиться. Мы, без сомнения, найдем его где-нибудь по дороге между Галигонгом и Морнингсвейком, — сказал Герд.
Келс выругался сквозь зубы.
— Нам в темноте его не найти. Придется ждать до утра.
Он пошел распорядиться насчет ночлега и вернулся еще более злой.
— У хозяина есть две комнаты с постелями, и он повесит еще два гамака, но он не уверен, что сможет накормить нас ужином.
Ужин, тем не менее, появился, хотя был еще более скудным, чем обед. После ужина все четверо снова уселись на пирсе. В порыве щедрости хозяин накинул грязную скатерть на стол и принес бисквиты, сушеные фрукты и вербеновый чай.
