— Час назад ты для меня даже не имела имени, а теперь я знаю, что ты Чейн Маддук, и мне очень жаль, что ты уезжаешь. Ты уверена, что тебе хочется уехать из Олани в Уайю?
— Я просто не могу дождаться момента, когда буду дома.
— Но там же пустыня, дикость, тоска.
— Где ты слышал такую чепуху? Уайя великолепна! Небо такое высокого, горизонты широкие, горы, озера, долины, леса. Все полно жизнью. Я не могу описать те ощущения, которыми Уайя воздействует на душу. Мне ужасно не хватало Уайи все эти пять лет.
— Ты так интересно рассказываешь об Уайе…
— О, она прекрасна. Но она часто бывает и жестока. Если бы ты видел, как дикие эрьины нападают на твое стадо, ты не был бы их защитником.
— Значит, ты не понимаешь меня. Я не защитник эрьинов. Я противник рабства, а эрьины — рабы.
— Но не дикие эрьины. Лучше бы они были рабами.
Элво Глиссам пожал плечами.
— Я никогда не видел диких эрьинов, и вряд ли мне представится такая возможность. На Зинтарре они крайне редко встречаются.
— Приезжай в Морнингсвейк. Там ты можешь смотреть на них столько, сколько хочешь.
Элво Глиссам задумчиво проговорил:
— Я бы принял приглашение, если бы оно было серьезно.
Чейн слегка заколебалась, но затем решительно тряхнула головой.
— Я серьезно приглашаю тебя.
— А что скажет Келс и твой отец?
— А что они могут сказать? В Морнингсвейке всегда рады гостям.
Элво Глиссам задумался.
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра утром мы летим с Гердом в Галигонг, где нас встретит отец. Завтра вечером мы будем в Морнингсвейке.
— Твой брат сочтет меня слишком наглым.
— О, нет! С какой стати?
— Хорошо. Я с большой радостью принимаю твое приглашение. Я прямо счастлив.
Элво выпрямился.
— Тогда я сейчас уйду, чтобы собраться. Рано утром я буду в вашем отеле.
Чейн махнула рукой.
— Тогда до завтра.
Элво Глиссам наклонился и поцеловал пальцы на ее руке.
— До свидания.
Он повернулся и пошел к дверям. Чейн смотрела ему вслед. Мягкая улыбка освещала ее лицо, и легкое волнение сдавливало грудь.
Когда Элво исчез из виду, Чейн пошла из комнаты в комнату, пока не пришла в кахембу — так Вальтрина называла одну из своих комнат, где хранились предметы культа ульдрасов. Там она нашла Келса и Герда, которые спорили о подлинности вещей, которые здесь находились.
Келс взял маску проклятия и поднес ее к лицу.
— Я ощущаю запах дыма священных костров. Он еще так силен, что обжигает ноздри.
Чейн хмыкнула.
— Интересно, сколько масок и в скольких кахембах похожи на вас обоих.
— Несомненно, много масок в многих кахембах. Наши фазы не такие смирные, как ваши Аосы. В прошлом году я заглянул в одну из кахемб.
