— Сотник, ты слишком много общался с просвещенными людьми, — посетовала вдова. — С теми, кто знает, как живут в других странах. Простые вендийцы, даже кшатрии, не относящиеся к знати, почти необразованны. Живут они сегодняшним днем и жаждой знаний не отличаются. Выходцы из той касты кшатриев, откуда набирают городских стражников, суеверны до невозможности. Такой человек просто в силу привычки, которая у него в крови, отнес бы тело Хамара к твоим людям.
— Главная привычка стражи — исполнять приказы. Наш посол дал понять кому-то из тысяцких, что погребением Хамара туранцы заниматься не будут. А дальнейшее — не проблемы Шеймасаи.
— Не сомневаюсь, так оно и было, но в известность тебя должны были поставить и испросить совета о надлежащих ритуалах. Люди из посольства передавали мне слова Шеймасаи, в них не значилось запрета на общение с тобой.
— Ну, мне и сказали. Что тело сожгли, а прах сбросили в реку.
— Я думаю сотник, что те стражи, с которыми ты общался, нарушили приказ своего командира. Ты был прав, когда говорил, что подчинение у них стоит на первом месте. Какой-то высокопоставленный кшатрий распорядился провести обряд немедленно и в тайне от туранцев. Иных вариантов просто нет. Стражники общались с тобой, потому что причисляли тебя к той же касте, что и Хамара. Увидели тебя на улице и рассказали что могли. Похоже, вы с Сатти заражаете меня своей манией заговоров. Но есть у меня такое чувство, что при погребении с телом Хамара могло произойти нечто не совсем обычное, способное вызвать нездоровый интерес. Необразованные кшатрии из числа своих людей — это одно, а почти целая сотня туранских воинов, из которых хоть кто-то да соображает, – совсем другое. Отказ Шеймасаи стал для кого-то подарком судьбы, и этот человек не упустил своего шанса.
— Поступив так, он бы выдал свою заинтересованность.
— Наверное, — согласилась Телида. — Но если уж ты взялся расследовать историю преступлений Хамара, то почему бы не проверить и эту ниточку?
— Обязательно, — кивнул киммериец.
— Но прежде поговори с Сатти, — сказала вдова. — Он заходил ко мне сегодня рано утром. Весьма восторженно о тебе отзывался. Просил передать тебе, что хочет сегодня с тобой встретиться.
— Мы с ним условились общаться через тебя, — поведал Конан. — Ты не против?
— Его затея?
Киммериец кивнул.
— Не против, — вздохнула Телида. — Если Сатти считает, что так будет безопасней, наверное, оно так и есть. Но, говоря по правде, я очень сильно жалею, что свела тебя с ним, сотник. Добром это не закончится.
