— А мои подруги? Они пришлись тебе по вкусу?
— Да. Но ты лучше.
Конан не мог больше терпеть. Он привлек к себе Рамини и начал жарко целовать ее шею. Какое-то время вендийка наслаждалась ласками киммерийца, постанывая от удовольствия, но потом отстранила его.
— Нет! — заявила она. — Я хочу, чтобы ты все еще желал меня, когда соберешься уходить. Ты должен вернуться ко мне, хотя бы ради удовлетворения своей похоти.
Вендийка слезла с кровати, взяла со столика, стоявшего у изголовья, красный шелковый платок и обмотала его вокруг бедер. Потом подошла к другому столу, который явно выполнял функции обеденного, наполнила две чаши белым вином и вместе с ними вернулась к киммерийцу. Ложиться, правда, она не стала, просто присела на краешек кровати поближе к Конану.
— Я обязательно вернусь к тебе, Рамини, — пообещал киммериец.
— Попробуй только обмани, — очень серьезно произнесла маленькая жрица и погрозила Конану пальчиком.
Киммериец улыбнулся и пригубил вино.
Замечательный напиток. Почти такой же, как женщина, его подавшая.
— Что ты делаешь в Вендии, Конан? — спросила Рамини.
— Командую сотней туранских воинов, — ответил киммериец. — Исполняя повеление царя Илдиза, мы сопровождали в Айодхью нашего нового посла.
— Плохо, — вздохнула жрица. — Я надеялась, что ты в Айодхье надолго. Не верю, что ваш царь позволит такому воину, как ты, прохлаждаться в дальних краях. И как скоро ты отправишься в обратный путь?
— Не раньше, чем через две-три седмицы…
Рамини оборвала его фразу страстным поцелуем.
— Я буду с тобой целых три седмицы, — радостно прошептала она.
— Я думаю, что дольше, — поспешил уверить ее Конан. — Мы должны сопроводить в Аграпур вдову бывшего туранского посла и ее семейство. Насколько я понял, госпожа Телида не очень торопится уезжать. Она уже четырежды отодвигала сроки. Если так будет продолжаться и дальше, то раньше чем через два месяца мы из Айодхьи не отправимся.
— Это же замечательно, — сказала маленькая вендийка и вновь поцеловала Конана.
— Теперь и я так думаю, — признался киммериец. — Боюсь, что даже через два месяца мне не захочется уезжать от тебя, Рамини. Страшно подумать, что еще этим утром я умирал со скуки, не знал, куда себя девать. Незнакомая страна, незнакомые нравы.
— Но язык-то ты знаешь, — заметила вендийка.
— У меня способности к языкам, — сказал Конан.
— И не только к ним, — хихикнула Рамини.
— Серьезно, я просто задыхался от безделья, — продолжал северянин. — Оттого я и отправился на праздник Вишну, решил начать постигать местную жизнь.
