К счастью, до храма Иштар и Конан, и Рамини добрались без происшествий. Киммериец и жрица расплатились с носильщиками, и те, поклонившись на прощанье, растворились в толпе.
Не успел северянин и глазом моргнуть, как его рука опять оказалась в руке маленькой жрицы.
— Познакомься, Конан, это наши стражники, — сказала Рамини, указывая на двух огромных темнокожих вендийцев, стоявших у дверей храма. Выглядели они грозно, и их громадные сабли, что были демонстрационно обнажены, также внушали уважение. Но, к сожалению, эта красивая обертка не давала никакого представления о том, какие бойцы из этих двух стражей.
И вообще, очень странная традиция – ставить перед входом в храм богини семейного очага охрану. Тем не менее, это было обязательной деталью любого храма Иштар.
— Очень приятно, — киммериец постарался подавить пробивающуюся в голосе иронию.
Стражи на приветствие никак не отреагировали, ни один мускул на лице не дернулся.
— Они – хорошие ребята, Конан. До сих пор никого не убили, — поспешила уверить киммерийца Рамини. Вторую же часть фразы вендийка, скорее всего, адресовала стражам. — И тебя они не тронут. Ни за что.
Маленькая жрица звонко рассмеялась, глядя на серьезные физиономии мужчин, и повела Конана внутрь храма.
В центральном помещении пред алтарем богини, на котором стояли дары, предназначенные Иштар, молились, опустившись на колени, четверо вендийцев. Конан заметил, как к одному из них подошла молоденькая жрица, одетая в полупрозрачные ткани, дотронулась до его плеча… Что было дальше, Конан не увидел. Рамини увела его прочь от молельни.
Они шли по широкому коридору, на стенах которого висели крохотные масляные лампы. Свету от них было немного, но дым их туманил и кружил голову. Скорее всего, эффект возникал из-за трав, что добавляли в масло. Несколько раз киммериец и жрица проходили сквозь маленькие комнаты с широкими кроватями, застеленными белоснежными простынями. У изголовья каждой из них непременно находился аккуратненький серебряный кувшин, как казалось Конану, наполненный вином. Рядом с ним стояла каша с разноцветными шариками.
В одной из комнат киммериец остановился и указал Рамини на кровать. Та улыбнулась и покачала головой.
— Уже скоро, — шепнула она.
И действительно, цель их путешествия оказалась близка.
Покои, принадлежавшие Рамини, отличались от прочих не только размерами, но и тем, что предназначались не для развлечений, а для жизни. Мраморные полы здесь были застелены пушистыми коврами, в которых ноги утопали по щиколотку. На стенах висели картины с изображением видов Айодхьи, обнаженных женских тел и цветов. Натуральных цветов, в основном снежно-белых лилий и алых роз, в комнате тоже было предостаточно. От коридора покои жрицы были отделены только тонкой резной перегородкой, которая ничего не смогла бы скрыть от зорких и любопытных глаз.
