Конан при виде кшатриев неодобрительно поморщился.
Среди городской стражи у него имелось несколько знакомых, которые могли поделиться с ним обстоятельствами дела и поспособствовать проникновению внутрь дворца. Шансов же договориться с этими молодчиками было значительно меньше. Стражи повелителя слыли людьми суровыми, что приказа ни при каких обстоятельствах не нарушат. Они, к слову сказать, даже в такую жару, как сейчас, кольчуг не снимали.
Но киммериец всё-таки решил совершить попытку наладить с кшатриями отношения. Он быстро определил среди них десятника и направился к нему. Халил молча следовал за своим командиром.
— Мое имя – Конан, — обратился киммериец к стражу. — Я сотник туранской армии. Царем Илдизом мне было поручено следить за безопасностью посла, его помощников и прочих подданных Турана в вашей стране.
Северянин протянул кшатрию копию указа Илдиза, в котором говорилось о полномочиях сотника Конана, заверенную царской печатью.
— Что вам угодно, сотник? – холодно поинтересовался вендиец, возвращая Конану пергамент.
— Меня интересует, что произошло в доме уважаемого брамина. Я должен знать, как это соотносится с интересами Турана.
— Никак. Это дело касается исключительно Вендии.
— Я должен верить вам на слово?
Конан начинал злиться. Ему не нравился тон, с которым с ним беседовал кшатрий.
— Скажите спасибо, сотник, что довольствуетесь этим. Я бы мог вообще вам ничего не говорить. Ваш указ для меня – пустой звук. Исходи он от повелителя или хотя бы от Раджи Нараина, я бы уделил вам время. На царя Илдиза же мне плевать!
Еще слово, и киммериец бы начал драку. На свое счастье, вендиец закончил поносить туранского правителя.
Но не все оказались столь снисходительны к резким словам кшатрия, как Конан.
— Как ваше имя, воин? — резко обратился к десятнику Шеймасаи, подошедший со стороны дворца.
Страж развернулся к нему, чтобы понять, с кем на этот раз предстоит выяснять отношения. Судя по озлобленному выражению лица, он сумел различить у говорившего туранский акцент.
— Имя, собака! — рявкнул на вендийца Шеймасаи, недовольный образовавшейся паузой. — Я ведь всё равно узнаю, и тогда твое наказание будет вдвое или втрое строже.
— Да кто ты такой? — возмутился кшатрий.
Он не узнал посла, и это было большой ошибкой. У того, в отличие от киммерийца, имелись все основания для пребывания во дворце брамина, и он вполне мог потребовать от человека, непочтительно высказавшегося относительно персоны царя Илдиза, чтобы тот назвал свое имя.
