– Ничего не надо, – говорит Хлое. – Выбирай, сколько влезет, садись, куда хочешь. Тебе не обязательно видеть меня, а мне – тебя. И, да, говори мне «ты».
Она снова берет тряпочку-заготовку в форме полумесяца и втыкает в нее иглу. Разговор закончен. Все это настолько странно, что Соланж в задумчивости отправляется за стеллажи посмотреть, на что это будет похоже.
Тут не нашлось ни кресел, ни парт. «Садись куда хочешь» значило, вероятно, что садиться можно на пол, прямо на ковер, который тут как лужайка в темном лесу. У окон широкие подоконники, на них матрасики и подушки, и выходят они, окна, почему-то совсем не на ту улицу, пустую и раскаленную в полуденный час. Они выходят на мокрый сад с черным прудом, окруженным цветами, с искалеченной мраморной нимфой на низком постаменте: ее почти и не видать, тем паче стекло сплошь исчерчено струйками дождя. Тут никого нет, кроме нее, Соланж: она специально проверила, блуждая меж стеллажами, поставленными так и этак, друг к дружке под углом, чтобы выделить в своей чаще укромные полянки. Соланж берет со стеллажа книжку потоньше, но даже та тянет ее руки вниз. Сбрасывает сандалии и забирается с ногами на подоконник-скамью. Сначала она посмотрит картинки.
* * *
Соланж не ожидала, что родители поймут. Книги не играли особенной роли в их семье: мама читала то, что нужно по работе, и этого нужного было так много, что «на просто так» не оставалось ни времени, ни сил. Такая-то я и сама себе книга, иногда говорила мать, подразумевая, очевидно, свой внутренний монолог. Отец работал в полиции, начальником участка, и у него времени на чтение не было совсем, ни на какое, однако Соланж время от времени слышала от обоих родителей, что лучше бы она почитала что-нибудь, чем бесцельно носиться по улицам на велосипеде, ища себе приключений в компании сверстников.
Когда день стал короче, а похода испортилась, таинственное пристанище стало настоящим спасением. Мать только несколько раз спросила: «ты куда»? «В библиотеку!» – гордо ответствовала Соланж, и когда она так ответила и два, и три раза, ей показалось, что на нее посмотрели с уважением и – что гораздо важнее! – предоставили самой себе.
В библиотеке она сначала долго перебирала книги на полках, а потом устраивалась с добычей либо на скамейке-подоконнике, либо на полу у подножия стеллажа, и тогда ей казалось, что полки с книгами уходят ввысь, как деревья, окружающие поляну в зачарованном лесу.
