– Слушай… прошу тебя, не обижайся только. Давай, я дам тебе свою одежду: все, что захочешь. Белье у меня совершенно новое, даже упаковки не надорваны: я никогда не надеваю одни трусики дважды. То, что на тебе, надо уничтожить, оно из города и все кишит сглазом и этими, как их, маленькими… микробами.
Мардж приняла душ, а затем выбрала из щедрого гардероба Чины распашную юбку из тартана Шиповника и свитерок, похожий на тот, что на хозяйке, только поскромнее: не жемчужно-серый, а коричневый. Туфли у них оказались разного размера, а потому Марджори оставила свои, со всеми их сглазами и микробами, но – за дверью.
– Я работала в рекламе, – рассказывала Чина, когда ее рот оказывался достаточно свободен от булочки. – Ну знаешь, в этой, где ты должна быть сама секси!
– Помню-помню, «Фиалковый дождь». Давно хотела спросить: лосьон от целлюлита что, в самом деле помогает?
– Откуда я знаю? Разве ж у меня когда-то был целлюлит?
Посмеялись, как подружки. Исчезнуть отсюда методом нескольких шагов становилось решительно невозможно. Для этого нужен страх.
– Слушай, всегда хотела узнать: как у эльфов… ну… это? – Мардж подмигнула с ужимкой. – Вы такие другие. Манящие.
– О! Ну, когда снимаешься, ты просто обязана, это имидж такой: горячая и сладкая, девочка-Перечное Зернышко, и настолько это в конце концов завязывается на подиум-ракурс-монтаж, что по жизни превращаешься в глянцевую картинку. Гладкую, блестящую и холодную на ощупь. Чуть что, первая мысль – «опять работа!» – Чина скроила гримасу. – Как можно вожделеть к картинке? Наши все это понимают. Но приходит час, видишь – он! – и уже ни о чем не думаешь, и вот ты снова девочка-Перечное Зернышко, и все лучшее для него. Ах!
– Ты, – осторожно спросила Марджори, – была Младшая до Люция?
– Была, только не здесь. Шиповники – ты разве не заметила? – все белые. Я – Акация.
Она потянулась всем кошачьим телом, забросив руки за голову и погрузив пальцы в кудряшки: сама чувственность, девочка-Перечное Зернышко.
– Я сюда замуж вышла.
Жена? Это вот? Да ей только глядя в потолок грезить, да конфеты горстями есть. В воображаемом ряду чашек с отравленным кофе прибавилась еще одна.
– Эээ? А за кого?
– Да за Гракха же!
Ой!
– Я у него вторая жена. Первая умерла… давно, когда рожала, и ребеночек тоже не выжил. Он тогда потерял все. Кассиас… милорд – традиция Дома, а Гракх – его сегодняшняя сила. При старике-то Шиповник всего лишь один из Великих Домов, а возглавь его Гракх, был бы среди них первым! И Люций этот нафиг никому не сдался. Скоро Шиповник получит нового Младшего!
