Опустились кони на мощёный двор. Дивоярские волшебники в синих своих плащах. Старый друг, Пафнутий, спешит к царевичу. Смеются, обнимаются.
Стоит царевна, смотрит. Глазам не верит. Ведут её в богатые хоромы, показывают все чудеса замка Гонды. С высоких башен смотрит королевна на необозримые леса, на горы, реку. Охватывает небо землю. Льётся Солнца свет, радуется, играет, поёт лучами небесный брат Ярило. Полощет флагами Борей, приветствует царевича, поёт в высоких башенных зубцах. Утопает в красках мир, жизнь переполняет радость.
Глубоки синие глаза, смотрят в душу. В ночной тиши, в свете ясна Месяца, стоят Волшебница и юная царевна у растворённого окна. Покойно сердце, насыщена душа. Слушает, как дышит.
— Вы прикоснулись к тому, чему ещё не время. Проникли в то, что не настало. Поэтому вы оба вспомните об этом лишь как обо сне. Утешься, девочка, всё будет. Вернитесь в детство, проснитесь без заботы. Ваша встреча со счастьем впереди. Другие имена, другая жизнь, другая сказка. И даже мир иной. Верь мне, я волшебница.
Уплывало медленно видение, прощались синие глаза, обещая встречу. Скрывались во тьме стены замка Гонды. Счастливый сон, красивый сон, волшебный сон. Тьма медленно сменилась светом. Он затрепетал под веками.
Вплывали в уши голоса, слегка покачивалась спинка кресла. Последнее видение перед глазами. Портрет на стене. Подёрнулось забвением синее платье с красным воротом. Уплыло светлое лицо, растворились волосы цвета утренней зари. И лишь глаза смеются и манят. И обещают, только что?
Царевна проснулась и посмотрела в окно автобуса. Подъезжают к Нижнему. Скоро она будет дома. Проспала всю дорогу. Разморило от тепла. Какой чудесный сон.
ГЛАВА 17. Жизнь, как промежуток
Кем он был?! В чью таинственную личность погрузил его перстень Гранитэли?! Как странно это — ощущать себя и быть при том ещё кем-то! Перед тем, как надеть волшебный перстень, он подумал: кто такой царевич? Кто мог бы беседовать с солнцем, месяцем и ветром? Может ли то быть обычный человек? А между тем он всё же человек, раз полюбил царевну и хотел на ней жениться! Только в замке Гонды Лён понял, что он — не Елисей. Но, след этой странной личности оставил в его душе свой отблеск. Словно подарил часть себя.
Он вслушивался в себя, пытаясь определить, обладателем чего стал теперь. Спрашивал себя, искал ответ у частицы чужой души, подаренной ему. Кто-то неведомый, давно пропавший во времени, а, может, никогда не живший, открыл в его душе глаза, заговорил его устами, проснулся от забвения. О чём-то знал и молчал Сияр.
