— Молчи, Лён, а то опять тебе достанется! — предупредил его Вещун.
— Да я тебя, Змея проклятая, — сурово рёк Добрынюшка Никитич, — добром прошу — отдай князеву племянницу, Забаву-то Потятишну!
— Да я б тебе, маманин сын, не то что Забаву, собаку дохлую б не отдала! И нечего мне тут глазами-то сверкать! Пошли драться! Кто первый помрёт, тот и проиграл! Я тебе ещё троих старшеньких не позабыла! Как ты их на калиновом мосту у речки у Смородины всех уморил!
— Не было такого, потому что не упомню! — отвечал Добрыня. — Но, всё равно приятно! А ну, Бурко, кончай ворон хвостом гонять! Вперёд, потопчем подлую змеюку!
— Что?! Опять всё я?! — заржал Бурко и получил по заду плетью.
— Костя, ты маньяк! — кричал, летая над горой, Вещун.
— Чего он там орёт?! — удивилась Змеёвишна.
— Вещун уж смерть твою прорёк! — сурово провещал Добрыня.
— Скорее уж мою! — взрыдал Бурко.
— Да нет, он тебя как-то обзывает! — возразила Змеёвишна и снова задрала вверх все шесть голов.
И тут ей смерть пришла — богатырь одним ударом посёк все шеи. И хлынула чёрная змеёва кровь. А не ходила б ты, змеюка, на святую Русь да не брала б в полоны русичей!
— Спасибо, Ворон. — проржал Лён. — Если бы не ты, он бы три дня тут с ней возился.
А между тем Добрыня спрыгнул, наконец, с Косицына и направился к чернеющей в земле норе, откуда вылезла Змеёвишна.
— Дальше что? — спросил Вещий Ворон. — Тебе ведь как-то надо вытащить его в ваш мир. И объяснить ему, как конкретно обстоят дела. А он тебя не понимает.
— Ну и подлец же ты, Вещун! — гневно заржал Бурко. — Не мог мне подсказать, чтобы я сразу превратился в Забаву Потятишну! Ведь знал, предатель, что я не смогу рисовать копытами! Меня всего змеюки обкусали! Вся задница исхожена плетями! Как я перстенёк теперь надену?!
— Да ты только пожелай, — поперхнулся Ворон, — он сам наденется!
Перстень и впрямь послушался и вот золотой браслет с алмазом охватил кольцом ободранное лошадиное копыто.
— Ну что? — осторожно спросил Ворон. — Каковы ощущения?
Лён приподнял подол и взглянул на ноги. Как и думал, впечатление такое, словно шлялся по зарослям крапивы.
— Постарайся не хвататься каждые пять секунд за зад. — советовал Вещун. — Само пройдёт. И надень кокошник, а то Костян тебя уж больно плетью отходил промеж ушей.
Кокошник лежал тут же. Морщась, Лён надел его на растерзанные волосья. К счастью, к кокошнику был приделан плат и можно было скрыть от глаз богатыря выдранные на макушке волосы. А далее рыжая коса выглядела почти прилично. Но, руки не годились никуда.
