Зелтрану очень не нравилось, как пахло это место. Внутри находилось, что-то очень плохое, злое. Сам того не заметив, пес поджал хвост и сбавил шаг. На просьбы Грува идти чуть быстрее он никак не реагировал. Собачья ипостась не пускала боцмана к поместью. Он остановился, завыл и жалостливо посмотрел на матроса.
— Нет уж, боцман, — сказал седой моряк. — Раз собрались идти до конца, то давайте идти.
Пес не сдвинулся с места.
— Ну, хорошо, — сказал Грув. — Только чур меня не кусать.
Моряк подошел к собаке, взял на руки и понес.
Зелтран сидел спокойно. Уверенность, исходившая от человека, передавалась и ему.
Трудно описать словами то, что творилось у подходов к поместью Хозяев. Только зрелище вчерашних шемитов, наверное, и помогло морякам хоть как-то воспринять творившуюся несуразицу без попыток усомниться в собственной нормальности. Если раньше жителям и гостям Сартоса удавалось за раз увидеть от силы двух или трех Хозяев, то сейчас в группы меньше пяти они не собирались. От поместья своего отходили исключительно квартала на два, потом чуть ли не бегом двигались назад. Вид при этом у них всех был на редкость затравленный.
— Уважаемые, — обратился Грув к шестерке магов, что выглядели сравнительно неплохо. — Вы мне не поможете?
Шесть пар глаз уставились сначала на моряка, потом на собаку, потом снова на моряка, потом снова на собаку… и остановились.
Грув подумал, что боцману сейчас настанет кирдык. Лица у магов были не хорошие. Зелтран тоже чувствовал, что ему что-то нехорошее сейчас настанет.
— Ваша собака? — спросил маг.
— Я насчет неё как раз и собирался поговорить, — начал Грув.
— То есть, она ваша? — перебил его маг.
Моряк понял, что дела стали совсем плохи.
— Это не собака, это — человек, — быстро произнес Грув, чтобы маги не успели ничего вставить.
— Я это знаю, — сказал маг. — Вопрос в том, откуда это знаете вы?
Зелтран почувствовал, что Грув сейчас им всё расскажет. Этого нельзя было допустить. Маги явно собирались взять боцмана с собой, но, если они узнают, что моряк был свидетелем той волшбы, то скрутят и его. Тогда на свободе не останется никого, способного поведать Конану о случившемся несчастье.
Боцман, что было сил, укусил моряка за руку. И вместо признания из его уст вырвался нечеловеческий крик. Пес, выпавший из его объятий и ударившийся о землю, лизал лапу и поскуливал. Грув нехорошо посмотрел на пса, но потом в его взгляде промелькнуло понимание. Зелтран немного успокоился.
