Откуда-то справа начали доноситься характерные стоны. Кто-то из пиратов решил не ждать у моря погоды, а начал действовать. Зелтран махнул рукой на приличия, притянул к себе правой рукой «сову» (а может всё-таки «рысь», темно же), а левой начал возиться с ремешком на штанах. В этот миг над сценой появилось голубоватое свечение. Зелтран немного отстранил от себя девушек и стал ждать, что будет происходить дальше.
Зазвучала музыка. Стоны справа прекратились. На сцене появился высокий мужчина с длинными седыми волосами. Видимо крашеными, решил Зелтран, потому как мужчина был достаточно молод. Одет он был во всё черное. Это лишний раз подчеркивало его неестественно бледный, словно у покойника, цвет лица. На губах незнакомца играла едва заметная улыбка.
— Я рад приветствовать вас в моем скромном заведении, — обратился седоволосый к пиратам. — Сегодня вас ждет увлекательнейшее путешествие в мир иллюзий и блаженства. Я открою вам многие сокровенные тайны, вы сможете окунуться в непостижимое. Я проведу вас тайными тропами к истокам наслаждения. Я научу вас всему, что надо знать. Начнем те же!
Зелтран был весь внимания. Странный тип с невероятно бледным лицом ему очень не понравился. Боцман уже пожалел, что согласился сопровождать Грува. Можно, конечно, было встать и уйти, но что-то подсказывало ему, что это будет та ошибка, за которую придется заплатить жизнью.
Свет над сценой погас. Затихла музыка.
— Много лет назад, — вещал из темноты голос седовласого, — когда боги еще были молоды, когда огонь только-только покорился человеку, на земле существовало неведомое количество культов. Кто-то обещал людям богатые урожаи, кто-то говорил о великих военных победах, а кто-то говорил о наслаждение. О том наслаждении, что приходит через боль. С тех пор прошли столетия и все эти учения рассыпались прахом, но я сумею обратить время назад, чтобы вы своими глазами увидели, как все было. Увидели и, разумеется, испытали.
Несколько мгновений ничего не происходило. Тишина и темнота.
Затем вновь появилась музыка. Но теперь это были барабаны, а не флейты, что звучали ранее. Над сценой один за одним стали появляться языки пламени. Сначала они были неподвижны, но затем пустились в безумный пляс, следуя ритму, заданному барабанами.
— Точно так же в те времена шаманы заклинали огонь, прося у него силы для двух избранников, которые назначили себе свидание в урочный час.
Огни мелькали с такой скоростью, что постепенно Зелтран перестал отделять один от другого. Боцману почему-то пришло на ум, что это пляска очень похожа на ту, которую должен исполнять мотылек, принявший в себя пламя свечи. Наслаждение через боль… и смерть.
