— С полуночи, — сказал Пучинелли, — я снова на дежурстве, и теперь я опять начальник.
Я мрачно глянул на него. Сейчас «Скорая» стояла с выключенным мотором на более широкой улице. Экран радара уверенно показывал направление, запеленговав кейс в современном многоквартирном доме. Перед зданием, под углом к тротуару, стояла какая-то неопределенной марки черная машина с медленно остывающим перегретым мотором. Вокруг нее как попало парковались полицейские автомобиля. Распахивались двери, вспыхивали мигалки, выскакивали полицейские в своих пестрых фазаньих формах с пистолетами наготове, сразу же ныряя в ближайшее место, где можно укрыться от выстрела.
— Как видишь, похитителя находятся в квартире на третьем этаже с окнами на улицу, — сказал Пучинелли. — Они говорят, что взяли в заложники жильцов и убьют их, и еще говорят, что Алисия Ченчи умрет, если мы не дадим им спокойно уйти.
Вряд ли мне нужно было переводить их слова — я слышал их крики в открытое окно.
— Скоро установят «жучки», — сказал Пучинелли, тревожно поглядывая на мое напряженное лицо. — И мы получим пленку с записью телефонных разговоров. На лестнице снаружи наши люди. Они выясняют, кто там засел.
Я молчал.
— Мои люди говорят, что ты позволил бы похитителям уйти с деньгами.
— Конечно.
Мы почти неприязненно переглянулись, хотя еще совсем недавно являлись союзниками.
Пучинелли был смуглым худощавым человеком лет сорока. Бескомпромиссным, настойчивым, энергичным. Сторонник левых взглядов, он недолюбливал капиталиста, чья дочь была сейчас в опасности.
— Они застрелили парня, который вел машину, — сказал он. — Мы не можем дать им уйти.
— Парню не повезло. А девушку все равно надо спасать.
— Ты англичанин, — сказал он. — Слишком хладнокровный.
Гнев в моей груди был таков, что и асбест бы загорелся. Если бы его люди не устроили этой внезапной засады, парня не застрелили бы. Он ушел бы целым и невредимым, оставив выкуп в машине, как и было условлено.
Пучинелли глянул на закрепленные на скамье радиоприемники, пощелкал тумблерами, потыкал в кнопки.
— Я оставляю тут человека, чтобы принимать сообщения. Я тоже буду здесь. Можешь остаться, если хочешь.
Я кивнул. Уже поздно предпринимать что-либо еще.
С чего начался этот кошмарный день? Сидеть возле тайника с выкупом было совершенно не в моем духе. Меня не так учили. И все же Пучинелли потребовал моего присутствия в обмер на обещание, что его людей рядом не будет.
— Можешь подъехать в нашей машине, — сказал он. — В радиомашине.
