И всё же одно дело, когда «милый» тешит похоть с молоденькими, и даже когда отправляет в ссылку на болото – и совсем другое дело, когда у него вдруг возникают к кому-то более высокие чувства (пусть даже в этих чувствах больше отеческой заботы и ласки, чем собственно мужской любви). Вот это уже достаточный повод для мести «по-крупному». И когда Иван (тоже ведь не просто набредший случайно на избушку в лесу, а явно направленный туда кем-то знающим, и этот кто-то – не встреченный по пути старичок-боровичок, а явно человек из дворца) произносит в адрес избушки эпохальное «стань к лесу задом, а ко мне передом», Яга уже свой выбор сделала. И её совесть, между прочим, чиста: «раз ты, милый, девочке помог, так и я мальчику помогу».
На то, что в проектировании тайника под названием «кощеева смерть» принимала участие Яга, указывает ещё одно важное обстоятельство.
Игла.
То, что смерть в игле, знает по плакатам антинаркотической пропаганды каждый школьник. Но в данном случае, вне всякого сомнения, имеется в виду игла швейная. Во-первых, любую другую помещать в яйцо просто глупо. Во-вторых, мы знаем из сказки, что и Василиса, мягко говоря, не чужда ткацкому искусству и связанной с ним магии. «Эй, мамки-няньки, вытките-ка мне за ночь ковёр!» Знаем мы таких мамок-нянек. Трое их обычно.
Смерть, как и вообще судьбу, ткут – это извечная, древняя женская магия. Охранные вышивки, обереги, известное дело. Не так давно товарищ Бекбамбетов нам рассказывал про это посредством женщины Джоли – «орден ткачей», всякое такое. Понятно, что чтобы Кощей умер, надо было не «сломать иглу», а именно что использовать по назначению – выткать нужный узор в нужном месте, завершив композицию. И надо было очень хорошо представлять, что за узор и где нужно выткать. Вряд ли кто-то, кроме Яги, мог об этом что-то знать.
Задача Ивана, таким образом, сводилась к тому, чтобы добыть иглу. Но и в этом он сам не сильно-то преуспел – во всяком случае, Яге пришлось отрядить ему целый штат помощников – зверей, птиц, рыб и т.д. Каждый из которых, заметим, до этого появлялся в лесу и говорил Ивану человечьим голосом – мол, не убивай меня, я тебе пригожусь. И Иван милостиво опускал лук. Особенно смешно это выглядело в советском мультике с медведицей: всякий, кто что-то понимает в истории медвежьей охоты, может себе представить, что такое для взрослого зверя стрела, пущенная из лука, когда он порой своим телом дубовые рогатины ломает. Ясно, что подстава – но такая, чтоб Иван искренне думал, что это ему принадлежит главная роль в организации кощеевой смерти.
