А с Розой Вольфовной случилась удивительная история: она настолько вжилась в русский язык, что стала плохо писать и говорить по-немецки. Ей пришлось переориентироваться, и сейчас она переводит все наоборот – с немецкого на русский, благо, что спрос большой, ибо культура книгопечатания, равно как и вообще культура, в современной России достигла небывалых высот.
Зато с Михаилом Сидорычем все в порядке. Он теперь в Америке, организовал фонд своего имени и считается одним из ведущих специалистов-политологов по новой Восточной Европе. Злые языки болтают, что он лишь «делает бабки», в политике смыслит как свинья в апельсинах, что прогнозы его смехотворны и он потому никогда не ездит на территорию бывшей страны СССР, что боится, как бы ему там не набили морду, но на то они и есть злые языки, чтобы клеветать на хорошего человека. И от американцев, и от англичан у него пропасть заказов, он страшно богат и красив. В последнее время много шума наделала одна его инициатива – он купил участок на Луне и выстроил там точную копию центра Москвы шестидесятых – восьмидесятых годов XX столетия. С Кремлем, Дворцом съездов, Лубянкой, Лефортовской тюрьмой, Белым домом, пивной «Яма» и стадионом в Лужниках. Говорят, что теперь он накачивает в полусферу, накрывающую город, кислород и будет пускать туда всех желающих за большие деньги, а сам будет президентом этого лунного города.
Михаил Сидорыч изредка переписывается с Евгением Анатольевичем, который один нисколько ни в чем не изменился, так же пьет, матерится и ничего не делает.
Как-то он снова получил письмо от Михаила Сидорыча с красивыми марками, изображающими во всех позах статую Свободы. Он лениво повертел письмо, зачем-то понюхал его и лишь затем вскрыл конверт.
«Помните, – писал ему Михаил Сидорыч, – что́ вы мне сказали в ту ночь, когда мы получили известие о браке нашей бедной Руси с великим Инсанахоровым, когда я сидел у вас в ногах на кровати и разговаривал с вами? Помните, я еще спрашивал, когда же кончится весь этот вечный бардак и начнется нормальная жизнь? И вы мне ответили, что бардак – не худшая из форм существования белковых тел на земле, что ничто никогда не кончается и никогда не начинается, начала и конца нет, и так уж нам определено, что мы всегда будем накануне накануне. Помните? И что это и есть жизнь, а нелепицы, изгибы, взлеты, падения и составляют сущность ее, но все равно все будет о’кей, белка, свисток, богатство и покой. А что вы теперь думаете, когда потоки крови, к счастью, иссякают, и текут лишь слабые ручейки ее, инициируемые ковырянием засохших болячек? Когда все вроде бы
