Мне как-то не верилось, что он погубил Лунного Камня. Беспокоило другое: мог ли он в принципе таким путем воплотить свою угрозу уничтожить конюшни.
Почти каждую лошадь с переломом ноги необходимо усыпить и лишь в очень редких случаях имеет смысл ждать, пока кость срастется. Скакуна не уложишь в постель. Лошади вообще не любят ложиться. Ногу приходится держать на перевязи, чтобы на нее не давил вес тела. За несколько недель болезни у рысака, как правило, начинаются всякого рода неприятности с желудком и может развиться дебильность. Скаковые лошади — создания очень нежные, как правило, они погибают от отсутствия движения, но, даже выживая, становятся абсолютно непригодными для скачек: именно поэтому переломы ног лечат только у очень ценных племенных жеребцов и кобыл.
Если Энсо Ривера начнет ломать лошадям ноги и его не удастся остановить, среди владельцев начнется паника, и тогда конюшни действительно будут уничтожены.
Алессандро сказал, что его отец посылает жестянку, чтобы на примере показать, на что он способен.
Если он способен ломать ноги, значит, уничтожение конюшен ему тоже по плечу.
Но ведь это не так просто — сломать лошади ногу.
Значит — блеф.
Я вертел в руках маленькую искалеченную статуэтку. Я не знал, не мог решить, где правда. Зато собственный блеф я решил превратить в свершившийся факт — взял лист бумаги и принялся описывать свое похищение, стараясь припомнить мельчайшие подробности. Завернув деревянную лошадку в вату, я положил ее обратно в жестянку и дописал на листе короткое объяснение возможной важности этой улики. Затем я сложил жестянку и письмо в большой плотный конверт из оберточной бумаги, заклеил его, начертав сакраментальные слова «Вскрыть в случае моей смерти», вложил в другой большой конверт, который адресовал лондонскому поверенному, и отправил заказным с главпочтамта в Ньюмаркете.
* * *
— Что-что ты сделал? — воскликнул мой отец.
— Взял нового ученика.
Он в ярости поглядел на железяки и противовесы, приковывавшие его к постели. Не будь их, он подпрыгнул бы до потолка.
— Ты не имеешь права брать новых учеников! Я тебе запрещаю! Ты меня слышишь?
Я повторил то, что сказал Этти: отец Алессандро платит большие деньги за уроки верховой езды. Мои слова постепенно дошли до его сознания, и он несколько утихомирился. На лице его появилось задумчивое выражение, и через некоторое время он неохотно кивнул головой.
«Он знает, — подумал я. — Знает, что скоро конюшни останутся без наличных».
