– Иваныч, – сказал парторг, – кончай дышать.
Иваныч знаками показал, что не может.
В подворотне, приближаясь, раздался характерный металлический стук, потом, уже совсем вблизи, стих.
– Эй, – произнес голос Артюхина. – Приговоренные, вы где?
Джон О’Богги, холеный и уверенный в себе мужчина лучших лет, посидев для конспирации на детской площадке, встал и проходными дворами отправился домой, но у первого же угла остолбенел. За углом, отражаясь в окнах первого этажа, стояли, прижавшись к стене, трое в пиджаках и с напряженными лицами.
Джон быстро оглянулся – и похолодел: сзади в подворотню медленно входил детина со стояком наперевес.
Джон был профессионал – и понял все. Спружинившись, он метнулся в боковой проходной двор, оттуда – в дверь черного хода и в полной тьме, царившей в подъезде, бесшумно бросился вверх по лестнице.
Через секунду оттуда донесся грохот, сдавленный крик агента и грязный английский мат.
Джон О’Богги сидел с искаженным от боли лицом, держась за разбитую ногу вывихнутой рукой: в лестнице, по которой он бежал, не оказалось двух ступенек.
Джон дополз до третьего этажа и затаился. Было тихо. «Оторвался», – понял О’Богги и на всякий случай проверил в кармане баллончик с нервно-паралитическим газом.
Через минуту внизу раздался дикий крик и звон стекла. О’Богги осторожно выглянул в пыльное окошко: тот, что со стояком, гнал по улице тех, что стояли в подворотне.
– Боже, ну и нравы у них в КГБ! – прошептал Джон.
В номере люкс третий час шло совещание. Председательствовал маленький, но внушительный господин по имени Вахтанг, Гиви Сандалия и товарищи по несчастью присутствовали.
– Это были люди Касымова, – сказал торговец сливами.
– Касымов – узбек, – отметил маленький Вахтанг. – Ты узбеков видел?
Торговец сливами кивнул.
– У узбеков – какие лица? – спросил Вахтанг.
– Набрал местных, чтобы на него не подумали, – сглотнув, ответил торговец сливами.
– А старуха? – спросил Гиви Сандалия. Он сидел мрачнее тучи.
– Старуха была не узбек, – поделился наблюдением торговец персиками.
– Это не Касымов, – сказал Вахтанг.
– Может, «Махачкала»? – предположил торговец сливами.
– «Махачкала» может, – согласился Вахтанг. – Но…
– Набрал местных, чтобы на него не подумали, – предупредил вопрос торговец сливами.
– «Махачкала» не будет набирать местных, – сказал Гиви Сандалия. – «Махачкале» своих девать некуда.
– Вахтанг, это таксисты! – сказал вдруг торговец персиками. – Мамой клянусь, таксисты!
