Теперь я знаю в точности этот ритуал, но вам рассказывать не буду, оно вам не надо. Скажу только, что связь с Сарой Кали осуществляется трижды, каждый раз во сне. Под подушку кладется дикло, которое передается от шувани к шувани с тех незапамятных времен, когда Саре Кали было видение. Это то самое, ее дикло.[6] Произносятся специальные слова, чтобы Сара Кали дала указания о выборе новой шувани. И если старая шувани три ночи подряд видит одну и ту же женщину, значит, та и должна быть ее преемницей. А если нет – значит, нужно на год отложить поиски.
– Старая я стала, – сказала Замбила. – Подумала, что пора. Так еще год назад было, но тогда мне великая Сара ничего не сказала. А нынче я снова к ней обратилась. И три ночи подряд видела во сне тебя. А в конце третьей ночи Сара сама взяла тебя за руку, ко мне подвела и сказала: «Вот будет другая шувани». Я перед ней на колени упала, говорю: «Матушка Сара, она же из гойанов». А Сара Кали ко мне спиной повернулась, задрала юбку, показала зад – и крикнула: «А вот и утритесь все. Доблудились до того, что пора над вами власть гойанам отдать! И не вздумай сделать не так, как я сказала. Помрешь – и оставишь своих без шувани, тогда плохие времена наступят, так и знай. Сделаешь не по-моему, все вымрут, всем плохо будет!»[7] На том я и проснулась. И велела купить мне билет, чтобы с тобой встретиться.
– Но ведь шувани должна жить в таборе? Я же не смогу… – начала было я и осеклась. Замбила снова взяла меня за запястье и молча уставилась в глаза. Мне показалось, что мы дышим в одном ритме и у нас одно сердце на двоих.
И как сквозь воду я услышала:
– Нет, девушка, шувани не должна жить в таборе, такого правила нет, хотя до сих пор все шувани жили со своими. Но это не нужно. Нужно, чтобы ты все знала и умела решать и отвечать на вопросы. Я научу тебя этому. Я должна спешить, потому что знаю, что осталось мне недолго на этом свете. Скоро отправлюсь к матушке Саре, с нею низать бусы рябиновые под еловыми окошками.
– Скоро отправишься, – повторила я. Дальше у меня в памяти случился провал.
Не могу точно сказать, сколько времени я провела в таборе. Там все дни и ночи были похожи друг на друга. Старая Замбила при помощи Розы и других цыганок постоянно муштровала меня. Самое тяжелое было в перестройке мировоззрения. Если до сих пор мне казалось, что каждый человек волен жить своей жизнью и не следует навязывать что-либо окружающим, то теперь я точно знала, что могу и имею полное право управлять людьми, заставлять их действовать по моим сценариям, давать мне то, что я от них хочу.
