– Зачем? Какого черта, ты сюда явился?! – в возмущение старика вплетались визгливые нотки страха. – Ты что…
Я не дал ему договорить: – Пупе, мне срочно нужна новая статус-карта. Сделаешь в течение двух часов – восемьсот кредитов твои. За час – еще двести кредитов сверху.
Старик медленно вытер старческую мутную слезу, норовящую выкатиться из левого глаза, потом медленно покачал всклокоченной головой: – Ты дурак, Сакс. Уходи. Никаких дел. Если ты уйдешь прямо сейчас, могу пообещать, что никому не скажу о тебе, если, конечно, это не будут парни Папаши Дугласа.
Мой план, включавший в себя 'левые' документами и бегство из города, был готов провалиться. Не рассчитывая на подобный исход, я растерялся. Если за мной следили, то я своими действиями только укрепил подозрения в отношении себя у следователей СБ, теперь они могли перейти к активным действиям. Все шло к тому, что времени у меня осталось в обрез. Сейчас или никогда! Я надвинулся на Пупе. Тот медленно, не сводя с меня глаз, стал отступать вглубь квартиры, пока не оказался прижатым к старому шкафу, место которому давно на свалке.
– Ты полный кретин, Сакс. И не делай угрожающего вида. Из тебя – убийца, как из меня любовник, – тут он противно хихикнул, но буквально через секунду его лицо снова стало серьезным. – Люди Дугласа знают, что ты здесь.
Эти слова ударили меня не хуже, чем разряд полицейского нейрошокера. Прошлое до сих пор жило во мне. Страх, липкими холодными лапами, охватил мое сердце, хотя я надеялся, что внешне он ничем не проявил себя.
– Ты, что такое городишь, старик. Никто…
– Я тебе уже толковал, что ты дурак… – снова завел свою шарманку Пупе.
Но мне уже было не до его болтовни. Если они знают обо мне, то от кого? Фил? Ему-то зачем? Сам вытащил…. Нет. Глупо. Мысли заметались, я уже не знал, что и думать.
'А если меня узнали, когда я выходил из такси, или по пути сюда. Пусть так! Но откуда знает Пупе? Я нахожусь в Пустоше, от силы, полчаса. Мать моя! Какой же я дурак! Да он меня на понт взял! Старый козел!'.
– Ах, ты старый пень! Если ты думаешь, что я тебе поверил, то ты сильно ошибаешься. Документ – или я тебе переломаю все кости! Шутки кончились, старик!
Одной рукой я схватил его за горло, придавив к стенке шкафа, вторую угрожающе поднял. Сейчас я был готов не только бить, но и убить его из-за только что испытанного мною страха. Старик, звериным инстинктом, ощутив мою решимость, струсил. Глаза суетливо забегали, с лица быстро сползла глумливая улыбка, ведь он, как никто иной, знал почти все о злобе и жестокости людей. Бросил взгляд на кулак, готовый опуститься на его голову, открыл рот, как… раздался стук в дверь. Условный стук. Страх, на время вытесненный злобой, снова возник. Еще сильнее сдавив худое старческое горло, другой рукой я выхватил 'Зверя' из кармана. Тепло рубчатой рукоятки вселило в меня некоторую уверенность.
