– Наверное, придется идти.
Энни беспомощно посмотрела на свое прекрасное, трепещущее лоскутками платье, на свои прекрасные сногсшибательные туфли на четырехдюймовых каблуках.
– У меня в сумке есть спортивные тапочки, – сказала Шарон.
– Спасибо, но… – Энни задумалась, затем решила выяснить самый важный для себя вопрос: – А какого они цвета?
Оказалось, что это высокие кеды лавандового цвета. Надев их, Энни поглядела на их закругленные носы, и ее лицо приобрело при этом такое выражение, что можно было голову дать на отсечение, что ей понравилось то, что она увидела.
– Ты похожа на клоуна, – сказала Грейс.
– Я отказываюсь воспринимать критику по поводу моего внешнего вида от женщины, у которой в шкафу ничего нет, кроме сотни черных футболок. Конечно, они лучше смотрелись бы с каблуками, но и так вполне ничего.
Дорога для вывоза леса – если это была она – быстро превратилась в узкую, истоптанную оленями тропу, а потом и оленьи следы исчезли под толстым ковром сухих сосновых иголок, шуршащих под ногами. По сторонам тропы лес становился все гуще и темнее, гигантские перистые папоротники начинали покачиваться, словно приветствуя проходящих мимо людей.
Энни подозрительно вглядывалась в лесную зелень – на ее вкус она выглядела очень уж первобытно. Ей вспомнился «Затерянный мир», и не только из-за тропической жары и огромных папоротников – ей казалось, что после поломки джипа они во всех отношениях перенеслись на десять тысяч лет в прошлое.
– Это какой-то абсурд, – пробормотала она, поправляя на плече ремень своей объемистой сумочки. Грейс попробовала убедить ее не брать ее с собой, но Энни сказала: тот день, когда она появится где-нибудь без косметики, будет днем ее похорон. – Час назад мы были тремя интеллигентными женщинами, с хорошей репутацией и мобильными телефонами, сидели в машине за семьдесят тысяч долларов, набитой самым совершенным компьютерным оборудованием на земле, а теперь тащимся по доисторическому лесу.
Шарон рассмеялась:
– Природа – великий уравнитель.
– Природа – великий омерзитель. Здесь жарко и липко и пахнет грязью. Да, кстати, не могли бы вы, две скаковые кобылицы, идти помедленнее? Не забывайте, что в вашу компанию затесалась большая женщина, которая надела обувь без каблуков впервые в жизни. Да и тропа эта – настоящая полоса препятствий. Везде какие-то корни торчат. Не могли асфальт положить!
Девяностоградусная жара быстро положила конец череде излияний Энни, и маленькая процессия продолжала путь в тишине. Чем дальше в лес они углублялись, тем больше лес наступал на них. Ветви огромных сосен темным душистым пологом сходились у них над головой. Тишина была плотной, как слежавшийся хвойный ковер под ногами, и тяжелой, как неподвижный воздух, казавшийся не газом, а жидкостью или даже твердым телом.
