– Да-да, это все нам знакомо. Скажи лучше, с кем ты ездила? С шерифом Холлораном?
– Господи, нет, конечно. С Элиасом Макфареси. Кроме всего прочего, он играл на аккордеоне.
У Энни отпала челюсть.
– Ты встречалась с человеком, играющим на аккордеоне?
– Это был Висконсин. Там выбирать особо не из кого.
– Так и вижу Лоренса Уэлка.
– Ну-ну, не так все было и плохо. Грейс, ты знаешь, куда ехать?
– Я рассудила, что буду ехать на восток, пока ты не скажешь мне, где повернуть.
– Имеет смысл. Я лучше любого спутникового навигатора, по крайней мере в Висконсине.
– Хорошо, потому что его у меня нет.
– Я полагала, их сейчас ставят во все хорошие машины.
– Грейс и слышать о нем не хочет, – сказала Энни. – Боится Большого брата. Со спутниковым навигатором они всегда в курсе твоего местоположения.
Шарон повернулась к Грейс:
– А кто «они»?
Грейс пожала плечами:
– Да кто угодно.
В самом конце длинной подъездной дорожки, ведущей к ферме Уиттигов, позади сарая, загораживающего вид на дорогу, по колено в высокой, буйно разросшейся у загона для скота траве неподвижно стояли три человека в неуклюжих белых герметичных костюмах. Они выглядели здесь так же не к месту, как сарай на Луне.
Сквозь толстые стекла шлемов три пары неспокойных глаз наблюдали за тем, как большой зеленый трактор медленно и натужно выполняет ту работу, для которой он не был предназначен. Раздавливая траву тяжелыми, вымазанными в грязи гусеницами, машина неуклонно ползла вперед, к пологому гребню позади загона, за которым пологий склон уходил в небольшое озеро. За трактором, на длинной цепи, звенья которой были толще человеческой руки, послушно, словно пес на поводке, тащился грузовик с молочной цистерной.
Чак Новак поджал губы и почувствовал вкус соли. По его красному, разгоряченному лицу, видимому сквозь стекло шлема, бежали ручейки пота – пота, порожденного как страхом, так и невыносимой жарой, превращающей тяжелый костюм в настоящую сауну. Его товарищи тоже обливались потом, но выражения их лиц ни в малейшей степени не отражали беспокойство, камнем застывшее в желудке Чака. Может, им не страшно? Может, они с первого до последнего слова поняли тот проведенный в спешке инструктаж, который сплошь состоял из таких слов, как вакуум, давление, молекулярная масса, и был для Чака, с трудом окончившего среднюю школу, настоящей китайской грамотой, – может, они лучше поняли полковника и были куда больше, чем Чак, уверены в том, что газ уже давно улетучился из стальной автоцистерны.
